Стивен Кинг

Колдун и кристалл Темная Башня – 4

перепачкав ее штаны и одев связанные руки в алые перчатки. Она широко улыбалась, когда возок с Сюзан проезжал мимо. На щеке ее чернела отметина: пепел, оставленный рукой Сюзан. Посередине бледного лба пульсировала толстая, как дождевой червь, вена.

— Сука! — кричала Корделия. Пальцы ее сжались в кулаки, она отплясывала джигу, колени так и ходили под юбкой. — Жизнь — урожаю! Смерть этой суке! Гори огнем! Приходи, Жатва!

Возок миновал ее. Корделия выпала из поля зрения Сюзан, еще один жестокий фантом в страшном сне, которому вскорости суждено оборваться. Птички и рыбки, медведи и зайки, думала она. Чтоб у тебя все было хорошо, Роланд, любовь моя. Это мое заветное желание.

— Возьмите ее! — вскричала Риа. — Возьмите эту убийцу и зажарьте ее с красными руками! Гори огнем!

— Гори огнем! — с готовностью отозвалась толпа. Лес рук вырос в пронизанном лунным светом воздухе. Послышались взрывы петард, детский смех, предвкушающий невиданное зрелище.

Сюзан сняли с возка, подняли в воздух, и она поплыла над головами к деревянной пирамиде, передаваемая с рук на руки, словно героиня, вернувшаяся домой с победоносной войны. А луна смотрела на все это с недосягаемых высот.

— Птички и рыбки, медведи и зайки, — шептала Сюзан, когда ее сначала опустили, а потом бросили спиной на деревянную пирамиду, заполнив ее телом недостающий сегмент в кольце пугал.

— Гори ОГНЕМ! Гори ОГНЕМ! Гори ОГНЕМ! — в унисон скандировала толпа.

— Птички и рыбки, медведи и зайки.

Стараясь вспомнить, как он танцевал с ней в ту ночь. Стараясь вспомнить, как они любили друг друга в ивовой роще. Стараясь вспомнить их первую встречу на ночной дороге: «Спасибо, сэй, хорошо, что мы встретились». Его слова. И да, несмотря ни на что, несмотря на то, что ее соседи внезапно превратились в страшных гоблинов, пляшущих под луной, несмотря на боль и предательство, несмотря на грозящую ей страшную смерть, он сказал правду: хорошо, что они встретились, очень хорошо.

— Гори ОГНЕМ! Гори ОГНЕМ! Гори ОГНЕМ!

Подходили женщины и складывали у ее ног сухие вылущенные кукурузные початки. Некоторые из них угощали ее оплеухами (она не обращала внимания: избитое лицо давно онемело). Одна, Мига Альварес, чью дочь Сюзан учила верховой езде, плюнула ей в глаза, вскинула руки к небу и расхохоталась. На мгновение взгляд Сюзан остановился на Корал Торин, увешанной амулетами. Она вывалила на Сюзан охапку сухих листьев, осыпавших ее шуршащим дождем.

А потом вновь появились ее тетка и Риа. Обе с факелами. Они встали перед ней, Сюзан почувствовала