Стивен Кинг

Колдун и кристалл Темная Башня – 4

этой девочки?

— Ты знаешь, кто. — Руку она не опускала. — Я должна держать этот листок при себе, и я должна отдать его мэру Торину. Она сказала, что ей без разницы, что случится потом. Он может даже им подтереться (румянец, выступивший на лице тетушки, доставил Сюзан немалое удовольствие), но пока листок должен храниться у меня.

— Я никогда не слышала ничего подобного. — пробурчала тетя Корделия, но вернула грязный листок. — Чтобы столь важный документ хранился у такой молоденькой девушки? Не понимаю.

Однако я достаточно взрослая, чтобы стать наложницей мэра, не так ли? Лежать под ним, слушать, как хрустят его кости, принять в себя его семя и, возможно, выносить его ребенка. Теперь она смотрела на карман, в который засовывала листок, не хотела, чтобы тетя Корд увидела переполняющее ее взгляд возмущение.

— Иди к себе — Тетя Корд сбросила кружева с колен в корзинку. — А когда будешь умываться, удели особое внимание рту. Очисти его от дерзости и неуважения по отношению к тем, кто положил столько сил ради его хозяйки.

Сюзан молча повернулась, с трудом удержавшись от резкого ответа, благо вариантов хватало и направилась к лестнице Когда она поднималась по ступенькам, в ней, как это часто случалось, боролись обида и стыд.

И вот теперь она лежала в постели и не спала, хотя уже начали меркнуть звезды и на горизонте просветлело небо. События ночи пролетали перед ее мысленным взором, она словно тасовала карточную колоду, открывая разные карты. Но одна появлялась гораздо чаще остальных: с лицом Уилла Диаборна. Она думала, каким суровым это лицо может быть в один момент и каким мягким уже в следующий. И как красиво это лицо. Да, очень красиво. Во всяком случае, на ее вкус.

Я никогда не приглашал девушку на конную прогулку, и ни одна девушка не приглашала меня в гости. Но я бы пригласил тебя, Сюзан, дочь Патрика

Почему сейчас? Почему я встретила его именно сейчас, когда ничего путного из этого не выйдет?

Если это ка, она налетает как ветер. Как ураган. Она ворочалась с боку на бок, наконец перекатилась на спину. В эту ночь ей уже не уснуть, продумала Сюзан. Может, встать и пойти на Спуск, полюбоваться восходом солнца?

Однако она осталась в постели, испытывая какое то недомогание и абсолютно здоровая одновременно, глядя на тени, вслушиваясь в пение первых утренних птах, думая о его губах, слившихся с ее, зубах, скрытых этими губами, запахе кожи, грубой материи рубашки под ее ладонями.