Виталий Фил

Без ИМЕНИ

ручку (а то и самому нарисовать и то и другое). А еще можно было (хоть попробовать) разрубить тело полотна на части и обнаружить внутри портал или ключ, многомерность неизрисованной изнанки, ведущей в глубь и вбок, в неизведанные глубины каких-нибудь неизбежно пошлых средневековых подземелий, с классически привычными смоляными факелами, всполохами огня и лавы, звона цепей (пренепременно с крюками!), а так же воплей “El est Diablo!” под зловещие речитативы.

Неужели психика всех писателей подчиняется схожим архетипам, мифологическим клише, ставшим благодаря мириадам компьютерных игр просто само собою разумеющимися атрибутами жанра? Подземелья, драконы, приключения. Ах, как же любят иные тематику мрачного средневековья, разукрашенную ацетатно-комичной добродетелью инфантильного героизма. Вы не думайте, я не злобный эстет. Это Ярослав iT - эстет. А я так, переевший сладкого, и мучающийся более от укоров окружающих гурманов, нежели от печеночных коликов.

Прервав такой неожиданный выплеск и возвращаясь все же к злополучной картине, хочу добавить, что в поисках решения не ограничивался (или не гнушался) и совсем архаичными методами, призвав для этой цели полуразложившихся призраков своего смутного и неубедительного детства. Вот именно за такими опытами я и был захвачен вами в предыдущем абзаце. И если бы не настойчивые увещевания интуиции, то я, пожалуй, бы непременно попробовал и все прочие методы.

Разглядывая неровности краски, я вдруг понял, что здесь совершенно нечего решать логически. Здесь просто нет никаких загадок. Всё очень просто: из двух очевидных путей оба закрыты. На стене передо мной висит картина, закрывающая непроницаемую стену. Что мы делаем, оказавшись в тупике перед непосильной задачей? Мы возвращаемся и начинаем с начала.

Не сомневаясь, я посмотрел на табличку с именем автора. Потом встал, и стоя спиной к картине, зажмурившись, сделал шаг назад.

ГЛАВА 8 / ШАГ_BACK

Соблюдая предписания фрейдизма, нельзя было затаить эти чувства внутри. От них следовало освободиться, то есть дать им полную свободу. Следовало выразить всё это в резкой, форсированной форме. Так и поступил художник, нарисовав своей кровью и выделениями полотно, выразившее далеко не весь накопленный отрицательный и болезненный опыт сознания и подсознания… Благодаря которому многие, даже те, что поглупее, все же не считают его демонически выродком, сектантом, психопатом-онанистом и результатом сатаниствующего вероотступничества осквернения религиозно-этических догматов…

Дикарь. Хищный зверь. Насильник, растлитель и кровосмеситель. Людоед-идолопоклонник. Чужак, отверженный и проклятый изгой. Враг, предатель, палач, дезертир. Могильщик, лицемерный падальщик. Раб, изувер, мародер. Один за другим они представали передо мной, сливаясь в одно пятно слепо оскаленной морды, бесконечно повторяющей себя фракталами ожесточения и ненависти.

Насильственная механизация-ассимилирование и андроидальные судороги сознания, насыщающегося жестокостью преобразовательных порождений своего же безумия. Это может продолжаться бесконечно: монстры подсознательных пустынь, безглазые механизмы-инкубаторы, сочащиеся плацентуальной сукровицей и лимфой. Поражённые раковыми опухолями участи распадающегося мозга, все еще пытающего заключённое в себе мечущееся в поисках выхода сознание. Кровотечение внутренних органов. Саморазрушение, сопровождающееся многократным оргазмом и судорожными метаниями почти истлевших конечностей в поисках исколотых гниющих вен…

…я возвращаюсь в свой самодельный ад за той своей частью, что все еще томится там. Я найду его и вернусь, немного отдохнув и набравшись сил для финальной битвы. Таков был план.

…смешивающиеся потоки лавы, нечистот и кровавых обрывков; чёрные потоки лоснящихся от грязи тел, судорожно сношающихся, рвущих друг друга крошащимися треугольными зубами и лакающих истекающую чёрно-бредовую жижу-плоть. Эмбрионы-солдаты, умерщвленные задолго до зачатия и рождения; принудительное кормление белковой кашицей через пластиковые шланги, смазанные медгелем; страшное, металлически холодное насилие над личностными образованьями и не наступающий период пубертантности. Пароксизмы разнузданного воображения и постыдные влечения. Агония осуждённых по каналам новостей вместо рекламы, уценённые органы и слепые искусственные боги-истуканы, молчаливо одобряющие механизированное продуцирование страданий, служащих им пищей…