Виталий Фил

Без ИМЕНИ

помнят только странности, ненормальные или просто больные вещи, выходящие за рамки. Нет, даже не так. Не просто выходящие, а бросающиеся на них с яростью загнанной в угол крысы.

Эго-маньяки и наркоманы, киберпанки и сочувствующие тоталитарным сектам, шизоиды, гении-самозванцы, механо-фрейдисты и прочий сброд – все указывали в одном и том же направлении, когда я спрашивал о нём. Уходя прочь я старался не оборачиваться, но спиной и крыльями чувствовал их восхищенно испуганные взгляды, провожавшие меня.

Это началось давно. Я всегда носился за, как мне казалось, истиной, расшибая лоб о верстовые столбы и собирая по крохам знания… и каждый раз познавая новое, каждый раз переживая мучительное расширение сознания, я убеждался в тщетности своих попыток обрести эту самую мудрость.

В конце концов, поиски привели меня к необходимости найти его.

В час, покрытый тёмным пологом, его уносил прочь усталый демон, влекомый гипотетической разницей абстрактных потенциалов. Тогда, сидя на верхней полке среди переворачивающихся миров, он осознал, что остался совершенно один в незнакомом мире, окруженный враждебными людьми и неумолимыми обстоятельствами. Уносясь прочь от всего знакомого, он понял, что это и есть - быть взрослым.

В этот раз я решил действовать предусмотрительнее. Сидя у костра на обрыве формальных упражнений, я смотрел как, регенерируя, мой меч растёт, восстанавливая длину и форму.

Я не чувствовал гнева. Просто он был сильнее меня, а я допустил ошибку.

На самом деле это совсем не нужно, но что-то всё обязывает это делать. Впрочем, как и во всём остальном, когда хочешь написать что-то значимое, а писать тебе нечего, да и просто противно… тут выход один, а там - выход два. Расширение сознания, то есть расширение нами знания, переживаемого в каждый бесконечно и потому неуловимо дискретный момент времени с еще кем-то другим. Хотя этот кто-то может быть кем угодно, может и самим собой.

Сожаления о том, что не сделано. Мой друг говорил, что жалеть (если жалеть) лучше о том, что ты уже сделал.

Эта печаль о том, что нет рядом того, кто мог бы быть, о том, что всё могло бы быть… О том, что я хотел бы жить по-другому, но это невозможно вот так, сразу. На всё нужно время.

Взойди на смотровой курган, ты видишь пыль приближающихся новых героев? Против нас им не совладать без одного. Тебе пора в строй.

Если учесть, что двое уже ряд, а трое - АРМИЯ.

Печать печали темнит твоё лицо, но это ничего не значит для выдуманных и потому бессильных богов. Они всего лишь пустышки, всё сходится на тебе и всё здесь зависит от твоей решимости.

Зачем тебе заумные бессильные боги? ты их так заботливо выходил, выкормил своими лучшими снами…

…он приехал налегке: кроме одежды у него был еще магнитофон с кассетой крееденса.

Да, ты еще не забыл, что Босс требовал к субботе новую версию Вселенной?

Следуя изгибам шерстяной путеводной нити повествования, я тяжко перелетал с острова на остров. Она то и дело обрывалась и терялась в густой траве, строительном мусоре и хламе прошлых воспоминаний, но я с совершенно неожиданным для себя терпением, всюду упорно собирал эти разрозненные кусочки, связывал их и сматывал в клубок. За этим занятием я совершенно перестал замечать, что происходит вокруг.

…неторопливо шел по своим делам, удивлённо рассматривая желтеющую листву, с обреченным выражением на допустимом художественным смыслом лице захваченную врасплох утренним морозом. Мир был прекрасен всегда, в том числе и еще задолго до нашего рождения. Просто неторопливо идти и на ходу слагать стихи, сразу же их забывать, не разрушая идиллии тщетными попытками записать всё это на бумагу, асфальт, стену ближайшего дома. Было время, когда для меня было важно бродить по подъездам. Тогда я писал на стенах чёрным маркером. Но это была нетрезвая сублимация, мутная вода от тающих могильников прошлых обид и умерших бесплодными мечтаний. Говорить меньше, чем знаешь - ни с чем не сравнимое удовольствие.

Закрываясь в кладовке, служившей ему рабочим кабинетом, он доставал свои любимые кожаные ремни, и крепко прикручивал себя ими к креслу, оставляя свободными лишь руки. Так ему легче писалось.

Вот так можно стать сильнее, обретая силу через тиражирование себя. Это похоже на прачетовскую зеркальную магию заёмной силы. Кто знает, может, это одно и то же?

В любом случае, расплата страшна.

Её могли звать по-разному… но каждый раз для одного и того же. Мне это надоело.