Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы (Часть 1)

что эти

холмы собирались перенести меня в другое место.

Лидия внезапно заговорила со мной, и ее голос нарушил

мои грезы. Она подтолкнула мой рукав.

- Сюда идет Жозефина, - сказала она.

Я посмотрел на извилистую тропинку, которая вела из

долины к дому. Я увидел женщину, медленно поднимающуюся по

тропинке, на расстоянии примерно 50 ярдов. Я немедленно

отметил заметную разницу в возрасте между Лидией и Розой и

приближающейся женщиной. Я посмотрел на нее опять. Я никогда

бы не подумал, что Жозефина такая старая. Судя по ее

медленной походке и позе ее тела, ей было где-то между 50 и

60. Она была тонкая, одета в длинную темную юбку и несла на

спине связку хвороста. К ее поясу был привязан какой-то

узел; было похоже на то, что она несла на своем левом боку

завернутого ребенка. Казалось, что она кормила его грудью во

время ходьбы. Ее поступь была почти немощной. Она с трудом

одолела последний крутой подъем перед домом. Когда она,

наконец, встала перед нами на отдалении нескольких ярдов,

она дышала так тяжело, что я сделал попытку помочь ей сесть.

Она сделала жест, по-видимому, означавший, что все в

порядке.

Я слышал, как Лидия и Роза хихикали. Я не смотрел на

них, т.к. мое внимание было целиком захвачено. Женщина

передо мной была самым отвратительным и мерзким существом,

какое я когда-либо видел. Она отвязала связку хвороста и

сбросила его с грохотом на пол. Я непроизвольно подпрыгнул,

отчасти из-за сильного шума, а отчасти потому, что женщина

чуть не упала на мои колени под тяжестью дров.

Она на мгновение взглянула на меня и затем опустила

глаза, по-видимому смущенная моей неловкостью. Она выпрямила

спину и вздохнула с явным облегчением. Очевидно, охапка была

слишком тяжелой для ее старого тела.

Когда она потягивала руки, ее волосы частично

высвободились. Она носила грязную головную повязку,

завязанную надо лбом. Ее волосы были длинными и седыми и

казались грязными и спутанными. Я мог видеть белые волосы

возле темно-коричневой повязки. Она улыбнулась мне и вроде

бы кивнула своей головой. Все ее зубы, по-видимому, выпали,

я мог видеть черную дыру ее беззубого рта. Она закрыла лицо

рукой и засмеялась. Она сбросила сандалии и пошла в дом, не

дав мне времени ничего сказать. Роза направилась за ней.

Я был ошарашен. Донья Соледад дала мне понять, что

Жозефина такого же возраста, как Лидия и Роза. Я повернулся

к Лидии. Она всматривалась в меня.

- Я не имел понятия, что она такая старая, - сказал я.

- Да, она довольно старая, - сказала она, как само

собой разумеющееся.

- У нее есть ребенок? - спросил я.

- Да, и она всюду берет его с собой. Она никогда не

оставляет его с нами. Она боится, что мы съедим его.

- Это мальчик?

- Мальчик.

- Сколько ему лет?

- Он у нее уже некоторое время. Но я не знаю его

возраста. Мы считали, что она не должна иметь ребенка в ее

возрасте. Но она не обратила на нас никакого внимания.

- Чей это ребенок?

- Жозефины, конечно.

- Я имел в виду, кто его отец?

- Нагваля, кого же еще?

Я подумал, что эта ситуация совершенно нелепая и очень

нервирующая.

- Я полагаю, что все возможно в мире Нагваля, - сказал

Я высказал это скорее как соображение для самого себя,

чем как утверждение, обращенное к Лидии.

- Разумеется, - сказала она и рассмеялась.

Гнетущая атмосфера этих выветренных холмов стала

невыносимой. В этой местности было что-то, вызывающее

отвращение, а Жозефина была поистине завершающим ударом.

Вдобавок к уродливому старому зловонному телу и отсутствию

зубов, она так же имела, по-видимому, какой-то паралич лица,

мышцы левой стороны ее лица, судя по всему, были повреждены,

что вызвало самое неприятное искажение ее левого глаза и

левой стороны ее рта. Мое угнетенное настроение опустилось

до сущей муки. Некоторое время я тешился идеей, к тому

времени ставшей очень реальной, вскочить в машину и уехать.

Я пожаловался Лидии, что я чувствую себя нехорошо. Она

засмеялась и сказала, что Жозефина, несомненно, устрашила

меня.

- Она оказывает это действие на людей, - сказала она. -

она противнее таракана.

- Я помню, что видел ее однажды, - сказал я. - но она

была молодой.

- Все меняется, - сказала Лидия философски, - тем или