Дин Кунц

Душа Тьмы

- я всегда это чувствовал, только истолковывал неверно. Не

человек. Общество.

Общество - это совокупность индивидуумов, не превосходящая отдельных

своих частей. Каждый индивидуум может справиться со своей сферой

деятельности. В правительствах и учреждениях те, кто наделен властью, избран

править, вершить политику, воплощать идеи в жизнь. Они избраны обществом,

каковое их и поддерживает, а поскольку все члены общества рознятся между

собой и голосованием избирается нечто среднее, руководящие посты занимает

посредственность. Интеллигенты голосуют за интеллигентных кандидатов, но

больше этого никто не делает: все прочие не доверяют интеллигентам.

Реакционеры и фанатики голосуют за своих лидеров, но кроме них за этих

лидеров никто не голосует. В конце концов средние люди избирают

посредственность - просто потому, что они оказываются в большинстве. А

поскольку посредственности не хватает способностей решить проблемы различных

групп общества, они создают скверное правительство и столь же скверные

общественные учреждения, не доверяя интеллигенту и не полагаясь на его

мудрость и страшась реакционеров и фанатиков, потому что эти люди угрожают

прогрессу (непонятной сущности, которая - так учат простых людей -

охватывает все сферы их жизни). Таким образом, они подавляют интеллигентов и

реакционеров и заботятся о себе подобных. Но посредственность всегда

остается посредственностью, и ей не удается толком заботиться о них, а

потому коррупция процветает. Так вот и получается, что отдельный индивидуум

способен разрешить проблемы в сфере своей деятельности, общее же

правительство управиться не способно - разве что ему случайно повезет.

Возможно, люди и понимают это, но для меня все это оказалось открытием.

Чтобы выиграть в гонке за выживание, нельзя действовать по правилам

общества, ведь в большинстве случаев сражаться приходится не с обществом, а

с конкретными людьми. Победить можно, только играя по своим правилам - и не

со стереотипами, не с абстрактным представителем общества даже, а с реальным

противником.

Мне надо вести себя с Морсфагеном не как с одним из военных заправил, а

просто как с человеком. Его слабости кроются не в принадлежности к

'товариществу' - оно слишком велико, чтобы иметь слабые места, - а в нем

самом, в его собственной душе.

Однако это не решает моих проблем. Если я не Бог, не высшая сущность, как

я вообще могу действовать? Разве могу вести себя как обыкновенный человек,

если с рождения думал о себе как о чем-то особенном, священном - как о

сверхчеловеке? Ведь это противоречит всем тем теориям, пусть и ложным,

которыми я руководствовался все это время.

И вдруг я понял, что должен делать: стать наконец Высшей сущностью,

Богом, которым всегда себя считал!

Я снова принялся мерить комнату шагами. Толстый ковер заглушал их, и

только стук настенных часов нарушал гнетущую тишину.

Быть Богом...

Бог был заключен в теле мутанта - в теле Ребенка, столь же сумасшедшего,

сколь и Он сам; мы были заключены там втроем. Я не хотел связываться с Его

личностью, но мог все же использовать Его психическую энергию. Энергию,

которая породила галактики и вселенные, создала равновесие. Я мог отыскать в

тельце Ребенка основу Его сущности, впитать ее и пропустить через свой

разум, как сделал это с Ребенком. Бог станет частью меня, сольется со мной,

утратив Свою индивидуальность. И тогда я воистину стану Богом.

Я не мог заснуть до утра. Не терпелось увидеть Морсфагена, поговорить с

ним как с человеком, убедить, чтобы он отвел меня к Ребенку. Как только он

сделает это, мне больше не придется говорить с ним как человек с человеком.

Я буду выше этого.

Мне было страшно этой ночью, в каждой тени чудились какие-то громадные

твари. Разум Бога, Его подсознание и сознание - как все это будет выглядеть?

Смогу ли я справиться с этим или окажусь раздавленным и поглощенным Им? Я

заставил себя забыть о такой возможности. Но страх остался. И страх этот был

подобен страху маленького ребенка, впервые пришедшего в огромный собор и

увидевшего гигантские, кажущиеся грозными фигуры святых, вырезанные на

мраморе колонн.

В девять утра явился улыбающийся Морсфаген.

- Думаю, вы хотите узнать расписание на сегодня, - сказал он.