Дин Кунц

Душа Тьмы

законы это

допускают.

- А залог?

- Никакого залога.

- Как никакого?

- Вот так.

- Но по закону...

Харри жестом остановил меня. Выглядел он ужасно, словно ему было тяжелее

говорить это, чем мне - слушать.

- Помни, у нас больше не республика. Военизированное государство, в

котором члены хунты решают, каким должен быть закон. Ради общественного

спокойствия, как они говорят, залог отменен, и понятие превентивного

задержания расширилось бесконечно.

- Так борись с ними! - воскликнул я. - Ты же боролся за меня, когда...

- Теперь все не так. Ты не понимаешь нынешнего положения вещей. Для того

чтобы освободить тебя, я обратил против них закон. Но теперь сами они и есть

закон и могут устанавливать какие им вздумается правила. Бороться с ними

сейчас - все равно что танцевать на зыбучем песке.

Я сел в кресло, чувствуя, что снова испуган - совсем немного испуган;

страх этот таился внутри меня и не проявлялся внешне. Просто мир вокруг Ц

стал казаться похожим на вселенную в сознании Ребенка, где все выглядело

прочным и ощутимым, но ничему нельзя было верить, где твердое вещество могло

испариться, а жидкость - обратиться в твердую почву под ногами.

- Она не единственная, - сказал Харри. Как будто страдания многих делали

для меня судьбу Мелинды менее важной!.. Нет, именно это и делало ее важнее

всего.

- Я позвоню, - сказал я и потянулся за телефоном.

- Кому?

- Морсфагену.

- Возможно, ты совершаешь ошибку.

- Если этот сукин сын хочет, чтобы я на него работал, пусть вытащит ее из

Гробницы!

Я нашел его номер, набрал и стал ждать, пока солдат позовет к телефону

младшего офицера, пока тот пойдет за майором (майор оказался заикой) и пока,

наконец, майор позовет Морефагена.

- В чем дело? - спросил он. Холодно. Властно. Голосом хорошо

выдрессированного налогового инспектора.

- В Гробнице содержится одна девушка, задержанная Бог знает почему за

антиправительственную агитацию. Она...

- Мелинда Таусер, - оборвал меня он, явно наслаждаясь моментом. Так,

будто собирался испытать на мне орудия средневековых пыток.

- Вижу, что вам известно абсолютно все. Ну так вот. Я хочу, чтобы ее

освободили, сняв все обвинения.

- Это не в моей власти, - сказал генерал.

- Напрасно.

- Но это так.

- Напрасно, потому что в таком случае вы потеряете эспера.

- Служащие, призванные на время войны, а эсперы относятся именно к этой

категории, никогда не теряются, - парировал он.

Собран, холоден, спокоен. Это приводило меня в ярость. Хотелось вышибить

ему зубы. Он еще, наверное, и улыбался - той самой улыбкой.

- Служащие не могут быть призваны в принудительном порядке, пока...

- Вы что, угрожаете мне, что откажетесь от службы правительству во время

национального кризиса? - В каждом его слове сквозила эта ненавистная улыбка.

Пытка началась, орудия были пущены в ход.

- Послушайте, - сказал я, меняя тактику, - оставим пока обвинения.

Положим, вы просто пойдете мне навстречу и отпустите ее под залог. Просто

под залог, но она останется под судом.

- Это не в моей власти, - повторил он, однако по голосу чувствовалось,

что в его власти абсолютно все.

- Черта с два!

- Я не вхожу в Совет, вы же знаете.

- Послушайте, Морсфаген, пусть она уничтожит эту чертову книгу. Ведь дело

в книге, не так ли? Первая часть, да?

- С книгой или без, но проблема остается. Опасность не в напечатанных

страницах, а в головах людей, которые переносят слова на бумагу. Впрочем,

тут не о чем спорить. Ничем не могу вам помочь. Кроме того, я видел ее

фотографии и уверен, что вы можете подождать семь месяцев ради такой

женщины.

У Морсфагена был голос телефонного хулигана, при этом он умудрялся

сохранять властность. Казалось, что генерал сдерживает торжествующий смех,

но даст ему волю, едва только повесит трубку.

- Теперь я, по крайней мере, знаю, почему вы стали военным, - сказал я

обманчиво ровным голосом.

- Да? И почему же? - Он не раздумывая шагнул прямо в ловушку.

- Когда мужское достоинство незначительно, пушка, должно быть, служит

некоторым утешением, - отчеканил я и бросил трубку.

- Определенно, ты совершил ошибку, - сказал мой наставник.

Я снял с вешалки куртку и принялся натягивать ее.

- Может быть.

- Никаких 'может быть'. Куда ты собрался?