Дин Кунц

Душа Тьмы

добраться в любой момент...

Глава 6

В четверть третьего утра, наскоро перекусив сыром и крекерами, я оделся и

сунул оба заряженных пистолета в карманы куртки. Спустившись по бесконечным

эскалаторам и бегущим дорожкам на нижний уровень западной стороны комплекса,

я вышел наружу. Минуту наслаждался, вдыхая холодный воздух, потом повернул

направо и двинулся к центру города. Я вздернул подбородок и шагал твердо и

уверенно, стараясь не походить на беглеца. За десять минут мне повстречалась

дюжина пешеходов, и ни один не удостоил меня взглядом, так что, решил я,

маскировка работает.

Двадцать пять минут ходьбы от ее комплекса - и вот Гробница. В некоторых

окнах административного крыла горел свет. Под зданием было не менее дюжины

подземных уровней с камерами и комнатами для допросов. Самая прогрессивная

тюрьма, самая современная - по крайней мере такой она была прежде. Но за

годы, прошедшие с возобновления 'холодной войны', она стала куда менее

прогрессивной - при содействии реакционеров, которые рассматривали любое

изменение как часть вражеского заговора, а несогласие - как ниспровержение

устоев общества. Идеи реабилитации преступников были забыты теми, кто

считал, что наказание предпочтительнее исправления. Отчаяние, тоска и гнев

становились спутниками тех, кто был заточен в этих стенах.

А теперь там была Мелинда.

На стоянке замерли три 'ревунка', пустые и запертые. По краям площади

высились сугробы, которые еще не успели убрать. Пустынную улицу пересекали

длинные тени фонарей. Более всего это зрелище напоминало фильм, в который я

попал при помощи непонятной магии.

Пистолеты лежали у меня в карманах, хотя я молился сумасшедшему Богу,

которому ни до чего и ни до кого не было дела, чтобы мне не пришлось ими

воспользоваться. Но ощущение рифленой рукоятки на ладони придавало

уверенности - так католик хватается на смертном одре за распятие, чтобы не

страшно было умирать.

Завернув за угол, я перешел заледеневшую улицу и направился к главному

входу.

Двери открылись; двое полицейских прошли к 'ревункам' на стоянке, сели в

последний и укатили.

Я пошел дальше. Через тротуар, вверх по лестнице, по серым ступеням;

сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Я прошел через двойные двери в

залитый светом холл, затем по главному коридору к лифту, на котором

спустился на уровень камер. За дверью сидел часовой. Вот и первое

препятствие.

- Да? - сказал он, отрываясь от журнала с раздетыми девчонками.

Я проник в центр его разума, отыскивая сцены его прошлого и будущего,

которое он себе представлял. Я не делал этого с детских лет, когда надо мной

проводили эксперименты в ИС. Процедура была неприятной и болезненной не

только для моей жертвы, но и для меня самого. Но я отыскал худшие его мысли,

крывшиеся в глубинах подсознания, - мечты, которых он боялся и стыдился. Я

выбрал одну из них: он и его одиннадцатилетняя сестра, цепи, хлыст и прочие

атрибуты сексуального извращения - все это с такой силой хлынуло в его

сознание, что видение стало для него реальностью, и он перестал меня

замечать. Он откинулся назад и замер.

Я покинул его разум.

Часовой согнулся над столом, ухватившись за его край, и тряс головой. Я

вытащил из кармана пистолет и ударил его рукояткой по голове. Он тяжело

отвалился в кресле. Я через стол подтянул к себе его обмякшее тело, стащил с

него форменную куртку, разрядил оружие, связал руки и ноги и заткнул платком

рот.

Затем я взял у солдата ключи и залез в файл со списками, отыскивая номер

камеры Мелинды. Она находилась восемью этажами ниже. Я открыл одним из

ключей дверь лифта и поехал вниз.

Выйдя из лифта, наткнулся еще на одного часового, куда более

настороженного. Он посмотрел на меня, понял, что я явно не из тех, кто

постоянно пользуется этим лифтом, расстегнул кобуру и выхватил пистолет с

быстротой тренированного бойца.

Я проник в его мозг и нашел Оно.

Выплеснул его.

Вызвал видение его самого главного желания, которое было скрыто,

спрятано, о котором он даже не подозревал. Там была струящаяся кровь, вопли,

испуганные лица двух добрых людей... Детские руки - руки мальчишки,

заносящие топор, и слабый свет уличного фонаря, пробивающийся сквозь окно

спальни, зловеще поблескивающий на стальном полукружье...