Стивен Кинг

Бесплодные земли Темная Башня – 3

и проявлялись новые воспоминания о том, другом, запыленном мире.

Папа с мамой и не заметили даже, что с ним что то творится неладное — а папа вообще пришел домой в полдесятого, — но Джейк был этому только рад. Он лег в постель в десять и еще долго лежал без сна, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к шуму города за окном: визг тормозов, гудки автомобилей, завывание сирен.

Ты умер.

Но как же я умер, когда вот он я — здесь, у себя в кровати, живой и здоровый.

Это еще ничего не значит. Ты умер, и ты это знаешь.

Да, он знает. Но страшнее всего, что он знает и то, и другое.

Я не знаю, который из вас говорит сейчас правду, но одно знаю точно: долго я так не выдержу. Так что умолкните, оба. Прекратите немедленно и оставьте меня в покое. О'кей? Я вас очень прошу. Пожалуйста.

Но голоса не смолкали. Быть может, они не могли замолчать. Джейку вдруг пришло в голову, что ему надо встать

— прямо сейчас — и открыть дверь в ванную. И тот, другой, мир будет там. Дорожная станция и он сам… его вторая, недостающая, половина… съежившийся под старой попоной в конюшне, пытающийся заснуть, не понимающий, что происходит…

Я бы сказал ему… в возбуждении думал Джейк, сбрасывая одеяло. Он понял теперь, куда ведет эта дверь рядом с его книжным шкафом — больше не в ванную, нет — она откроется в мир, пахнущий жаром, пурпурным шалфеем и страхом в горсточке праха, мир, укрытый сейчас сумрачным крылом ночи. Я бы сказал ему… но мне не нужно ему ничего говорить… потому что я буду В НЕМ… я буду ИМ!

Не зажигая света, бросился он через темную комнату, едва не смеясь в облегчении, распахнул заветную дверь и…

И ничего. Просто ванная. Его ванная с постером Марвина Гая в рамочке на стене и теневым очертанием жалюзей — полосками света и тени — на кафельном полу.

Он еще долго стоял на пороге, пытаясь справиться с этим разочарованием, что встало в горле как будто комком. Только оно не желало его отпускать. И оно было горьким.

Оно было горьким.