Говард Ф.Лавкрафт

В стенах Эрикса

снизил подачу

кислорода, что рискую потерять сознание от удушья. Уже не пытаюсь подняться

на ноги и передвигаюсь по грязи на четвереньках. Около двух часов пополудни

мне начали попадаться знакомые коридоры, я подобрался к трупу --точнее, к

скелету -- значительно ближе, чем в прошлые заходы. Однажды только я забрел

в тупик, но быстро разобрался в ситуации, сверившись со своей схемой.

Главная трудность с этими чертежами заключается в их невероятной

громоздкости. Они занимают целых три фута свитка и мне каждый раз

приходится, остановившись, подолгу искать на плане нужный отрезок пути.

Жажда, усталость и удушье отразились и на моих умственных способностях, так

что мне не всегда удается расшифровать даже собственные пометки. Эти

пакостные зеленые твари продолжают наблюдать за мной, иронически

жестикулируя щупальцами -- порой мне кажется, будто в этакой шутливой форме

они обсуждают мои шансы на спасение и только что не делают ставок за и

против.

В три часа дня я наконец напал на верный след. Я обнаружил проход, не

обозначенный в моей схеме, и, двигаясь по нему, начал круг за кругом

приближаться к опутанному побегами растений скелету. Коридор раскручивался

по спирали, все больше напоминая тот, по которому я в первый раз дошел до

цента здания. Встречая боковые ответвления или перекрестки, я старался

придерживаться маршрута, повторяющего мой первоначальный путь. В то время

как я все ближе и ближе подползал к своему жуткому ориентиру, оживление

снаружи нарастало, зрители заметно активизировались, повсюду, куда ни глянь,

меня преследовали бурная жестикуляция и беззвучный сардонический хохот.

Очевидно, они находили мою настойчивость весьма забавной, полагая меня

совершенно беспомощным и рассчитывая легко взять верх, когда дело дойдет до

открытого столкновения. Я предоставил им веселиться, сколько влезет;

сознавая свою физическую слабость, я полагался на лучевой пистолет с его

многочисленными запасными обоймами -- в случае чего это оружие поможет мне

пробиться сквозь целую фалангу подлых и кровожадных уродов.

Надежды мои крепли с каждой минутой, но я не спешил подниматься на

ноги, предпочитая ползти на четвереньках и экономить силы для решающей

схватки с рептилиями. Продвигался я очень медленно; возможность сбится с

пути, забредя в тупиковую ветвь коридора, была велика -- и всеже я видел,

как расстояние, отделявшее меня от цели, неуклонно сокращается. Близость

избавления взбодрила меня, и я временно забыл о своей боли, жажде и нехватке

кислорода. Все рептилии теперь собрались толпой у входа, возбужденно

размахивая конечностями, переминаясь с ноги на ногу и не прекращая своего

дурацкого смеха. Очень скоро мне предстоит непосредственное знакомство со

всей этой шайкой -- а, возможно, и с подкреплениями, которые подоспеют из

леса.

Сейчас я нахожусь в нескольких ярдах от скелета; я задержался

ненадолго, чтобы дополнить свои дневниковые записи, прежде чем выйти наружу

и вступить в бой с этими отвратительными существами. Я уверен, что, собрав

остатки сил, смогу обратить их в бегство или уложу всех до одного -- убойная

сила моего пистолета практически неограничена. Затем последует ночевка на

сухом мху у края плато, а с утра -- утомительный переход через джунгли до

Terra Nova. Я буду страшно рад снова увидеть живых людей и нормальные,

построенные человеческими руками здания. Обглоданный череп скалит свои

ярко-белыетзубы в зловещей ухмылке.

БЛИЖЕ К НОЧИ -- VI, 15

Ужас и отчаяние. Вновь неудача! Закончив предшествующую запись, я

направился было к скелету, но, приблизившись почти вплотную, ударился

головой о преграду. Вновь я обманулся -- это, похоже, было то же самое

место, куда я уже попадал три дня назад во время первой своей безуспешной

попытки выбраться из лабиринта. Не помню, кричал ли. я что-нибудь в этот

момент -- впрочем, скорее всего, я был слишком измучен для того, чтобы

издать хоть малейший звук. Я просто распластался в грязи и долго-долго лежал

без движения, глядя прямо перед собой, а зеленые твари за перегородкой меж

тем смеялись и резвились пуще прежнего.

Спустя некоторое время я полностью пришел в сознание. Усталость, жажда

и удушье навалились на меня свинцовой тяжестью. С огромным трудом я поднял