Говард Ф.Лавкрафт

В стенах Эрикса

отчаяния -- иначе чем

было объяснить тот факт, что в диком приступе паники, не разбирая дороги, я

пустился бежать по невидимым коридорам. В течение нескольких последующих

минут я вел себя как настояший маньяк: спотыкался, падал, бросался со всего

размаху на стены и в конце концов неподвижно скорчился в грязи --

задыхающийся окровавленный ком лишенной разума плоти.

Падение меня немного отрезвило, и, медленно поднявшись на ноги, я вновь

обрел способность видеть и понимать происходящее. Собравшиеся вокруг зрители

в каком-то особенном однообразном ритме покачивали грудными щупальцами --

это было похоже на смех; в бессильной ярости я погрозил мерзавцам кулаком.

Этот жест вызвал у них прилив издевательского веселья, несколько рептилий

даже попытались его спародировать, неуклюже задрав кверху свои зеленоватые

конечности. Устьдясь собственной нелепой горячности, я постарался собраться

с мыслями и критически оценить ситуацию.

В конце концов мои дела были не так плохи, как у Дуайта. В отличие от

него мне была известна вся подоплека случившегося -- как говорится, кто

предостережен, тот вооружен. Я точно знал, что выход в принципе достижим, и

никогда бы не повторил его продиктованного отчаянием поступка. И потом,

мертвое тело -- или скелет, который останется от него в скором времени --

служило мне постоянным ориентиром, находясь вблизи отверстия в наружной

стене, так что мои терпение и настойчивость рано или поздно должны были

принести плоды.

С другой стороны, я имел дополнительное осложнение в лице окружавших

здание рептилий. Как я уже убедился на примере этой ловушки, чей невидимый

материал превосходил все известные достижения земной науки и техники, мне ни

в коем случае нельзя было недооценивать способности своих противников. Даже

лучевой пистолет не давал полной гарантии успеха; быстрота и решительность

-- вот что должно было стать моим главным оружием в предстоящей схватке.

Но прежде следовало выбраться на открытое место - если только я не

найду способ заманить рептилий внутрь лабиринта. Осмотрев пистолет и

пересчитав запасные обоймы, я внезапно задался вопросом: какое действие

может оказать разряд боевого луча на невидимую стену? И почему я с самого

начала не использовал этот вполне вероятный шанс на спасение? Мне ничего не

было известно о химическом составе преграды -- быть может, огненный луч

разрежет ее в мановение ока, как кусок сыра. Выбрав для эксперимента стену,

отделявшую меня от трупа, я разрядил свой пистолет почти в упор, после чего

пощупал кончиком ножа то место, куда был направлен луч. Никаких изменений. Я

видел, как пламя растекалось в стороны, едва соприкоснувшись с прозрачной

поверхностью -- стало быть, и эта моя надежда оказалась тщетной. Приходилось

вновь возвращаться к старому испытанному способу; мне предстояло долгое и

утомительное исследование всех закоулков хитроумного сооружения.

Итак, приняв пищевую таблетку и заложив новый кубик в электролизер

маски, я вернулся в центральную комнату, чтобы оттуда возобновить свои

поиски. Постоянно сверяясь с планом и делая в нем очередные пометки, я

проходил коридор за коридором, каждый из которых неизменно заканчивался

тупиком. На равнину меж тем опускались вечерние сумерки. Во время своих

хождений я то и дело посматривал на молчаливо веселившуюся публику, отметив

постоянно происходившие в их рядах замены. Небольшие группы рептилий

периодически отделялись от остальных и уходили в сторону леса, откуда тотчас

же появлялись другие и занимали их место в оцеплении. Чем дольше я изучал

эту их тактику, тем меньше она мне нравилась; понемногу намерения туземцев

вырисовывались все отчетливей. Они в любой момент могли бы приблизиться ко

мне и вступить в бой, но вместо этого предпочли наблюдать издали мою борьбу

с путаницей невидимых коридоров. Чувствовалось, что они получают

удовольствие от спектакля -- перспектива попасть в руки этим садистам

заставила меня содрогнуться.

С наступлением темноты я прекратил поиски и присел отдохнуть. В данный

момент пишу при свете фонаря и в ближайшее время намереваюсь лечь спать. На

завтрашний день я возлагаю все свои последние надежды -- моя фляга почти

пуста, а лаколевые таблетки не могут в достаточной мере заменить собой воду.

Прекрасно зная, что вода в болотистых районах планеты годится для питься