Говард Ф.Лавкрафт

В стенах Эрикса

ли это, что в каждой из вчерашних попыток я мог двигаться

поочередно в разных системах коридоров? На сей раз я выясню это наверняка.

Не имея возможности обозначать свой путь видимыми следами, я все же нашел

способ хоть как-то помечать отправную точку своего маршрута. Я не мог

пожертвовать своим комбинезоном, но вполне мог -- при моей густой шевелюре

-- временно обойтись без шлема. Эта достаточно большая и легкая полусфера

способна была удержаться на поверхности грязи. Итак, сняв с головы шлем, я

положил его у входа в один из коридоров -- самый правый из трех, что мне

предстояло обследовать.

Я решил -- исходя из предположения, что это именно тот коридор, который

мне нужен -- руководствоваться своей старой схемой, внося в нее все

необходимые дополнения. Если с первой же попытки выйти не удастся, я начну

методически прослеживать до конца каждое из боковых ответвлений; если же

поиски вновь не дадут результата, то, исчерпав все возможные здесь варианты,

я перейду в соседнюю систему коридоров, а затем, если потребуется, и в

третью. Рано или поздно я найду выход из лабиринта, надо лишь запастись

терпением. Даже при наименее благоприятном развитии событий у меня были все

шансы выбраться на открытое пространство равнины до наступления темноты и

устроить свой следующий ночлег где-нибудь в более сухом и удобном месте.

Первая серия попыток оказалась безуспешной, но зато, потеряв чуть

больше часа, я мог теперь умеренно исключить правый коридор из дальнейших

поисков. Он, как выяснилось, давал начало множеству тупиковых направлений,

проходивших далеко в стороне от мертвеца и ни в коей мере не совпадавших с

моей вчерашней схемой. Как и прежде, я без особых затруднений нашел обратный

путь к центру.

Около часа пополудни я поместил свой шлем перед входом во второй по

счету коридор и приступил к его исследованию. Сперва я как будто начал

узнавать развилки и повороты, но, постепенно продвигаясь дальше, забрел в

абсолютно незнакомые мне переплетения ходов. Я так и не смог приблизиться к

трупу, более того, я теперь, похоже, был отрезан и от центральной комнаты --

и все это несмотря на подробную запись буквально каждого своего шага.

Впрочем, нарисованная от руки схема не могла достаточно точно передать

некоторые особо хитроумные изгибы и перекрестки, время от времени

встречавшиеся мне на пути. Смесь ярости и отчаяния -- примерно так я могу

определить охватившее меня чувство. Прекрасно понимая, что только терпение

может привести меня к желанной цели, я видел, что предстоящая работа будет

неимоверно долгой, мучительной и кропотливой.

Прошел еще час бесполезных блужданий по невидимым коридорам; все время

ощупывая стены и поминутно оглядываясь то на свой шлем, то на мертвое тело,

я вычерчивал новую схему уже без тени былой самоуверенности. Попутно я

проклинал собственную неосторожность и дурацкое любопытство, завлекшее меня

в этот кошмарный лабиринт -- уйди я отсюда сразу после того, как завладел

кристаллом, то сейчас давно уже отдыхал бы на главной базе.

Размышляя подобным образом, я внезапно наткнулся на новый, еще не

опробованный вариант спасения. Быть может, мне удастся прорыть тоннель под

невидимой стеной и через него проникнуть если не наружу, то хотя бы в

смежный коридор, откуда уже легче будет найти выход. Я не имел представления

о том, насколько глубоко залегает фундамент здания, но вездесущая грязь --

точно такая же, как и повсюду на этой равнине -- была аргументом в пользу

отсутствия здесь какого-либо пола. Повернувшись лицом в сторону уже

совершенно обезображенного трупа, я начал лихорадочно работать широким и

острым клинком своего ножа.

Углубясь на шесть дюймов в полужидкое месиво, я добрался до более

плотной породы, заметно отличавшейся цветом от верхнего слоя -- это была

серая глина вроде той, что попадается в геологических постах вблизи

северного полюса Венеры. Ниже грунт становился все более твердым.

Поверхностная грязь заливала яму с той же скоростью, с какой вынималась

очередная порция глины, но я не обращал на это особого внимания. Если бы мне

удалось сделать проход под стеной, грязь не явилась бы столь уж серьезным

препятствием.

Однако начиная с глубины трех футов пошел грунт, равного которому по