Платон

Ф е д о н

Платон

Ф Е Д О Н

Эхекрат, Федон

[Вступление]

Э х е к р а т. Скажи, Федон, ты был подле Сократа в тот день, когда он

выпил яд в тюрьме, или только слышал обо всем от кого-нибудь еще?

Ф е д о н. Нет, сам, Эхекрат.

Э х е к р а т. Что же он говорил перед смертью? И как встретил

кончину? Очень бы мне хотелось узнать. Ведь теперь никто из флиунтцев

подолгу в Афинах не бывает, а из тамошних наших друзей, кто бы ни

приезжал за последнее время, ни один ничего достоверного сообщить не

может, кроме того только, что Сократ выпил яду и умер. Вот и все их

рассказы.

Ф е д о н. Так, значит, вы и про суд ничего не знаете, как и что там

происходило?

Э х е к р а т. Нет, об этом-то нам передавали. И мы еще удивлялись,

что приговор вынесли давно, а умер он столько времени спустя. Как это

получилось, Федон?

Ф е д о н. По чистой случайности, Эхекрат. Вышло так, что как раз

накануне приговора афиняне украсили венком корму корабля, который они

посылают на Делос.

Э х е к р а т. А что за корабль?

Ф е д о н. По словам афинян, это тот самый корабль, на котором

Тесей некогда повез на Крит знаменитые семь пар. Он и им жизнь спас, и

сам остался жив. А афиняне, как гласит предание, дали тогда Аполлону

обет: если все спасутся, ежегодно отправлять на Делос священное

посольство. С той поры и поныне они неукоснительно, год за годом, его

отправляют. И раз уж снарядили посольство в путь, закон требует, чтобы

все время, пока корабль не прибудет на Делос и не возвратится назад,

город хранил чистоту и ни один смертный приговор в исполнение не

приводился. А плавание иной раз затягивается надолго, если задуют

противные ветры. Началом священного посольства считается день, когда

жрец Аполлона возложит венок на корму корабля. А это случилось

накануне суда - я уже вам сказал. Потому-то и вышло, что Сократ

пробыл так долго в тюрьме между приговором и кончиною.

Э х е к р а т. Ну, а какова была сама кончина, Федон? Что он говорил?

Как держался? Кто был при нем из близких? Или же власти никого не

допустили и он умер в одиночестве?

Ф е д о н. Да что ты, с ним были друзья, и даже много друзей.

Э х е к р а т. Тогда расскажи нам, пожалуйста, обо всем как можно

подробнее и обстоятельнее. Если, ко-

нечно, ты не занят.

Ф е д о н. Нет, я совершенно свободен и постараюсь все вам описать. Тем

более что для меня нет ничего отраднее, как вспоминать о Сократе, - самому ли

о нем говорить, слушать ли чужие рассказы.

Э х е к р а т. Но и слушатели твои, Федон, в этом тебе не уступят! Так что

уж ты постарайся ничего не упустить, будь как можно точнее!

Ф е д о н. Хорошо. Так вот, сидя подле него, я испытывал

удивительное чувство. Я был свидетелем кончины близкого друга, а

между тем жалости к нему не ощущал - он казался мне счастливцем,

Эхекрат, я видел поступки и слышал речи счастливого человека! До того

бесстрашно и благородно он умирал, что у меня даже являлась мысль,

будто и в Аид он отходит не без божественного предопределения и там, в

Аиде, будет блаженнее, чем кто-либо иной. Вот почему особой жалости я

не ощущал - вопреки всем ожиданиям, - но вместе с тем философская

беседа (а именно такого свойства шли у нас разговоры) не доставила мне

привычного удовольствия. Это было какое-то совершенно небывалое

чувство, какое-то странное смешение удовольствия и скорби - при

мысли, что он вот-вот должен умереть. И все, кто собрался в тюрьме,

были почти в таком же расположении духа и то смеялись, то плакали, в

особенности один из нас - Аполлодор. Ты, верно, знаешь этого человека

и его нрав.

Э х е к р а т. Как не знать!

Ф е д о н. Он совершенно потерял голову, но и сам я был расстроен, да и

все остальные тоже.

Э х е к р а т. Кто же там был вместе с тобою, Федон?

Ф е д о н. Из тамошних граждан - этот самый Аполлодор,

Критобул с отцом, потом Гермоген, Эпиген, Эсхин, Антисфен. Был и

пэаниец Ктесипп, Менексен и еще кое-кто из местных. Платон, по-

моему, был нездоров.

Э х е к р а т. А из иноземцев кто-нибудь был?

Ф е д о н. Да, фиванец Симмий, Кебет, Федонд, а из Мегар - Евклид и

Терпсион.

Э х е к р а т. А что же Клеомброт и Аристипп?

Ф е д о н. Их и не могло быть! Говорят, они были на Эгине в ту пору.

Э х е к р а т. И больше никого не было?

Ф е д о н. Кажется, больше никого.

Э х е к р а т. Так, так, дальше! О чем же, ты говоришь, была у вас беседа?

Ф е д о н. Постараюсь пересказать тебе все с самого начала.

Мы и до того - и я, и остальные - каждый день непременно