Всеслав Соло

Скоморох или Начало Магии (Часть 1)

спросила она.

-- Ты же уже вошла, и видишь, что я не против. Значит,

проходи! -- сказал я.

-- И правда! -- воскликнула театрально Катя.

-- Ты по делу? -- спросил я.

-- Нет, -- сказала она, -- просто поболтать!.. Мне можно

раздеться?

-- Конечно... Вон, пальто на вешалку повесь.

-- Да вижу я, куда вешать...

-- А что тогда спрашиваешь?!!

-- Проверить: злой ты или нет, Сергей Александрович.

-- Как видишь, добрый!

-- Это еще надо подтвердить! -- сказала Катя.

-- Если надо, подтвердим! -- отпарировал я.

Катя сняла пальто. Я не встал ей помочь, потому как

сомневался, что подобные манеры с моей стороны окажутся в ее

стиле.

Она еще никогда не заходила ко мне в гости. Изредка мы

переговаривались в малом фойе или на улице, да и то больше по

части порядка. А сегодняшнее посещение меня удивило. Словно

выявилось подземное течение и потекло серебристым ручейком

снаружи...

Теперь, раздевшись, Катя выглядела совсем привлекательно!

Ее отец работал директором бетонного завода, и одевалась она

внушительно! На Кате уютно и красиво сидела короткая джинсовая

юбка, индийская, с золотыми переливами на черном фоне,

кофточка.

Катя расстегнула кофточку, и под ней обнаружилась

приталенная коттоновая рубашка. На правой руке у девочки сиял

золотой перстень с граненым рубином. Катя, проходя от вешалки,

не останавливаясь, по пути захватила стул и села на него слева

от меня, облокотившись на стол.

Мы смотрели друг на друга.

-- Ну, что? -- спросила она.

-- Ничего! -- ответил я, будто вовлекаясь в игру.

-- Что у тебя новенького, Сергей Александрович?

-- Да вот же, ты пришла! -- сказал я и протянул руку,

провел указательным пальцем Кате по носу, едва прикоснувшись к

нему.

-- А дальше что? -- спросила она.

Настроение у меня поднималось, я отодвинул библию в

сторону.

-- А ты хотела бы что-то еще? -- спросил я, не отводя глаз

от Кати.

-- Ну, ты же сам хочешь, я вижу! -- сказала девочка,

нагловато улыбаясь мне в лицо.

-- Да... Нюх у тебя собачий! -- сказал я. -- Хочу!

-- Так в чем же дело, давай, -- предложила Катя.

С минуту я молчал и сидел неподвижно. Во мне шла борьба!

Снова меня щекотало и подталкивало на решительность

соблазнительное чувство свободы прикосновений! Но ей же

четырнадцать лет! 'Решайся или не решайся!' -- диктовал я себе.

-- 'Раз уж ты впустил птичку, то... ты уже решился! И все

остальное будет лишь отговорками!'

Я подсел поближе к девочке и посмотрел ей в глаза. Больше

я ничего не говорил Я расстегивал пуговицы на коттоновой

рубашке. Катя едва водила плечами, и ее груди казались

отзывчивыми, оживали в моих ладонях!..

Я почувствовал прилив неистового наслаждения во всем своем

теле. Я не ведал, что я творил!..

-- Ой, Сереженька!.. Хватит... Не могу... О-е-е-е-ей!.. --

металась Катенька. Наконец все закончилось.

Катя медленно встала с моих коленей и только начала

застегивать рубашку, как в кабинет кто-то требовательно

постучал!

'Господи! -- воскликнул я про себя, -- я же не запер

дверь!' Катю будто неведомая сила отнесла в сторону на соседний

стул, она сгребла одним движением коттоновую рубашку у себя на

груди в том месте, где не успела застегнуть пуговицы.

Поодаль от меня сидела молодая проститутка и застегивала

свои злополучные пуговицы, на столе у меня лежала в стороне

раскрытая библия, и это кабинет директора!

Едва я успел захлопнуть книгу и сунуть ее в верхний ящик

стола, как в кабинет, не дожидаясь ответа на вторичный стук,

вошел участковый милиционер! Он приостановился, словно оценивая

ситуацию, присмотрелся к девочке. Катя сидела согнувшись,

полубоком от участкового.

От сокрушительных ударов сердца у меня подрагивала голова,

руки дрожали, и я их убрал со стола на колени.

-- Здравствуйте, -- наконец-то решился негромко вымолвить

-- Здравствуйте! -- громыхнул тяжелым голосом участковый.

-- Чем занимаетесь? -- поинтересовался он.

-- Вот, -- указал я кивком на Катю. -- Профилактическая

беседа. Уговариваю Катю, после десятого поступать в

культпросветучилище.

-- После десятого на постоянную работу в беседку? --

громыхнул милиционер. -- А, Катька?