Всеслав Соло

Скоморох или Начало Магии (Часть 1)

всем.

А что же это значит: замкнуть себя на себя самого?

Великолепное слово, полностью отвечающее этому состоянию --

эгоизм! Да! А что здесь плохого?.. Высшая степень эгоизма --

одиночество... влюбленный, точнее -- эгоист, ну, в общем,

человек, открывший в себе себя, часто больше не нуждается в

очевидном, реальном объекте своей любви. Он с простодушной

легкостью восклицает: 'Как дай Вам Бог любимой быть другим!'

Мы все слепы от рождения. Мы ищем себя, от самого чрева

матери, собираем себя во всем -- в людях, в ситуациях, делах,

книгах, воображении и так далее. Весь окружающий мир как бы

вызеркаливает нас! И когда мы уже полностью себя отразим, нам

уже не нужен становится весь окружающий мир, ибо он уже

открылся в нас... Мы влюбились, мы нашли себя и... стали

эгоистами! Одно из важных и зачастую последних зеркал эгоизма

выявляет твой любимый человек...

Чувствую, что назрело множество возражений, не буду

спешить, пусть их рост продолжается. Мне думается, что чем шире

перепад между ними, тем ярче все становится вокруг. Да

здравствуют: высокое и низкое, черное и светлое, смерть и

жизнь! Возражение и движение -- не одно ли это и то же?!

Самые беспощадные люди на свете -- это влюбленные, правда,

те влюбленные, которые еще находятся на стадии не

окончательного эгоизма, те, которые еще не ушли в себя, в свой

эгоизм, в одиночество своего мира. Попробуй только хотя бы косо

по-смотреть на предмет любви такого влюбленного! Какая

беспре-дельно звериная озлобленность и жестокость в ответ!

Впрочем, поэты и философы пытаются приукрасить это, ссылаясь на

то, что влюбленный защищает любимое дело или любимого человека.

То-то и оно, что он -- защитник именно любимого, то есть

защитник себя! В этом и есть красота гармонии...

Бесспорно, что можно защищать и нелюбимого или нелюбимое и

при этом оставаться самим собой -- невозможно! Ведь делать

подобное противоестественно! Не будет человек совершать то, что

ему не нравится. Катятся с горы, а не в гору! А если все-таки

наоборот, то это значит, что человек, по объемности, менее

нашел себя. Так сказывается воля более сильного, воля общества,

государства, права. Что поделаешь, но здесь вступает в силу

закон соподчиненности, закон энергетической гармонии.

В любом случае, делать нелюбимое -- всегда претит

человеку!

И еще, высшая ступень любви -- одиночество! Как же

приходят к нему? Мне кажется, что здесь есть только два пути.

Первый -- когда ты себя накопил в самом себе путем очень

раздробленным, очень собирательным... Такие люди зачастую всю

свою жизнь пока они еще не испытали прелесть одиночества,

несчастны и печальны, а иногда и сорвиголовы! Второй путь --

когда ты себя накопил в себе самом весьма избирательно, более

конкретно, то есть любил того-то и то-то... Такие люди

становятся одинокими, испытывая постоянно счастье и

спокойствие...

Но жизнь -- она вперемешку! И по природе своей, чаще

всего, оба пути взаимопроникновенны в человеке. В чистом виде

эти пути -- редко встречаются...

Есть еще один путь одиночества -- врожденный... Но это

совершенно другое, иной поворот судьбы. Смолчим о нем. Смолчим

еще о многом. Молчит молчун, закрывши крепко рот. Его молчанье

может пригодиться... Но дважды ценен, трижды ценен тот, кто

говорит, но не проговорится!..

Итак, делать нелюбимое я не стал бы никогда на свете! Я

живу, я тороплюсь разыскать свой эгоизм и даже готов на жертву

ради любимого человека, а значит во имя себя...

А еще я остаюсь пограничником, но, наверное, я очень

добрый пограничник. Я слишком долго не обращал внимание на

перебежчиков, и я привык к этому и не знаю теперь, кто с какой

стороны! Я совсем растерялся от этого, все перепуталось:

реальность воображаема, а воображаемое -- реально!..

Беременная

-- Сережа! -- Я остановился...

-- Сережа! -- 'Слышится ли мне?'

-- Я здесь, родной мой, обернись!..

Я обернулся, обернулся легко и просторно! Обернулся у себя

во дворе, возвращаясь с работы. Обернулся на футбольном поле.

Позади меня стояла -- Наташа!

-- Я долго шла за тобой и молчала, -- сказала она.

-- Я долго шел и не оборачивался, -- ответил я.

-- Я не могу больше идти за тобой, но я не хотела тебе

мешать!