Всеслав Соло

Скоморох или Начало Магии (Часть 1)

Вот теперь все ясно...

Да, тебе все-таки нужно было, конечно, поступить -- все же

образование есть образование. Хотя все зависит в первую очередь

от самого человека... Это тоже верно...

И я знаю -- ты человек сильный, и поэтому я все-таки за

тебя как-то не боюсь особенно... Ну, дай Бог...

Как хоть ты жив-то?

Собираешься ли в ближайшее время в Москву? Обязательно,

обязательно заезжай! Я живу в 526-й комнате с третьекурсником

(хороший парень, знаю его два года, все нормально).

Да, Мысивчик поступил. Живет в 511. В колхозе еще как-то

общались, но потом у нас произошел с ним ряд обострений и

сейчас отношения весьма сдержанные... Да, в общем-то этого и

следовало ожидать.

Курс наш получился неважный. Особенно это проявилось уже в

колхозе.

И, может быть, еще и потому так обидно, что ты-то так и не

поступил...

Курс абсолютно разрозненный, группировками. (Хотя сейчас

слегка это сглаживается.)

Публика наша -- или люди не очень далекие, или же --

позеры, скоты, важничающие 'гении', или ни то, ни другое --

так, просто...

Хотя, конечно, есть и хорошие ребята, но... их так мало,

очень мало...

Такие вот дела, Сергей...

Лекции, конечно, сильные. Очень интересные преподаватели.

Уровень высокий. И что самое главное, не банальный. (За

исключением преподавателя по истории КПСС -- тут морали.) Да

что рассказывать, -- приезжай, сходим вместе. Может, решишь на

будущий год снова поступать. У нас очень много здесь ребят и

девчонок, которым в районе 30 лет (есть и 32, 33).

Хотя, -- кто его знает... Смотри сам.

Да, у нас на днях восстановили в Литинституте одного

преподавателя (его попросили уйти два года назад, но сейчас

студенты-старшекурсники добились у нового ректора его

возвращения), -- так вот. Это доктор философских наук Куницин.

Слышал ли ты что-нибудь о нем? Дело в том, что вчера в

общежитии в 'клубе молодого литератора' (есть у нас такой!)

была встреча с ним. Так вот, -- он занимается космологическими

проблемами параллельно со своими философскими трудами. Очень,

очень, умный. Прекрасно знает научные труды Циолковского,

Ефремова.

Так же очень хорошо (!) знаком с трудами Козырева о

времени и о пространстве. (Помнишь, ведь ты говорил о нем...)

Еще говорил о неком французском ученом -- Ф. де Шардене.

(Слышал ли ты о нем что-нибудь?)

Вообще -- все было довольно смело. И не только просто

смело, но и умно. То есть то, что он говорил -- все можно было

понять вполне, но каждый в каком-то своем свете. Одним словом

пересказать, конечно, невозможно...

Ну, а Москва... -- есть Москва. Я тут бегаю, пытаюсь

ускоренно впитывать высокую культуру, которой так недоставало

там, у себя в провинции. А ведь сколько тут пробудешь -- тоже

неизвестно. Гарантии нет, что не вылетишь сегодня-завтра по

какой-нибудь причине. У нас с курса уже одного успели отчислить

-- был задержан милицией в Москве -- пьяный. И -- все...

Такие вот дела... Так что я и спешу...

Да, -- слышал ли об Еремее Парнове -- он занимается

Тибетом, Гималаями, путешествовал много. Страну Шамбалу искал.

Если слышал -- что думаешь об этом?

Был на днях на выставке картин Николая и Святослава

Рерихов. Очень сильно. Так у Николая Рериха тоже есть картины,

навеянные Шамбалой...

Хотя что об этом говорить в письмах. Надо, конечно,

разговаривать.

Напиши, Сергей как у тебя? Как работа? Чем занимаешься?

Как с творчеством? Что нового? Когда приедешь?

Пиши, давай не ленись.

До свидания!

Твой друг Юра Божив'.

Это письмо мне очень помогло отключиться от окружающей

меня обстановки, ведь я находился в областном кинопрокате,

сидел в суматошном коридоре на мягкой, обтянутой дерматином

лавке, а рядом со мной, будто коряга на берегу, мужчина, в

грязных сапогах и в пиджаке, с галстуком красного цвета на фоне

темно-синей рубашки; он постоянно пытался исподтишка заглянуть

в текст письма. Этого мужчину я видел впервые, видимо, приехал

из какого-то села...

Я ожидал своей очереди на прием к методисту кинопроката,

надо было утвердить репертуарный план моего кинотеатра на

следующий месяц. После прочтения письма, как ни приятно мне

было поразмыслить на близкие, дорогие мне темы, упомянутые