Джоул Клаус

Посланник

сводится к тому же, к доверию.

Может, на самом деле, я не доверяю себе?

Верю ли я, что могу что-то выбрать правильно?

Возможно? Наверное? В конце концов, кто лучше

меня знает, что правильно для меня?

Говорят, что если ты делаешь то, что правильно

для себя, это эгоистично, но я знаю, что не

делать этого -- разрушительно.

Тогда где же равновесие?

И что будет со мной, если я скажу Будь, что

будет!, и просто начну доверять?

Может дело в том, кому я доверяю?

Похоже, что это не сработало, не так ли? Я снова

там, где начал.

Итак, у меня остается лишь один выбор, правда?

Надеюсь, это не приведет к таким же мукам, к

каким приводил недостаток доверия.

С другой стороны, уступаю дорогу дамам!

Глава тридцать четвертая

Денни потревожил тишину, закончив еще

один период покоя:

-- Клаус, я вот тут подумал, -- произнес он,

перебивая мои мысли.

-- И о чем же ты подумал, Денни? --

ответил я.

-- меня нету проблем с частью твоего

рассказа о посылании любви, и, хотя, я не знаю,

как это получается или откуда именно берется эта

любовь, я вижу, что это будет работать и, по

видимому, будет работать чрезвычайно хорошо.

Но сказанное тобой о времени и вероятных

событиях и о том, что все происходит, как бы

одновременно -- это не имеет для меня смысла, и

я не понимаю этого.

-- Я понимаю тебя, -- ответил я. -- Мое

отношение к подобным вопросам вот какое: когда

я открываю что-то новое, к примеру, посылание

любви, то, поначалу, мне не важно, как это

получается, мне важны лишь две вещи -- первая,

что это работает и вторая, как это сделать.

Потому я временно принимаю возможность того,

что это действует и того, что этим можно

совершить. Потом я временно допускаю, что у

меня это получится (что я могу это делать).

Потому что, если я отдам все свое время

попыткам разобраться, как это работает, то, во-

первых, это займет слишком много времени, а

во-вторых, я не смогу пользоваться результатами

найденного; но я открыл, что если я просто

доверяю определенной информации и двигаюсь

дальше, то, по мере работы, информация о том,

как это получается, начинает понемногу

приходить сама по себе. А это значит, что мне не

надо забивать свой ум большими, сложными для

понимания концепциями. Вот почему я

предложил тебе разбить все на маленькие

мозаичные картинки-складанки (jig saw puzzles) --

тогда у тебя есть одна маленькая картинка

утверждающая, что ты можешь посылать любовь,

потом у тебя есть другая складанка, говорящая,

что ты знаешь, как это делать. И если ты

воспользуешься этими картинками, то вскоре у

тебя будет много маленьких фрагментов,

рассказывающих о том, что получается в

результате посылания любви, и когда ты

соберешь все эти фрагменты вместе, в твоем уме

выстроится картина и постепенно придет

понимание о том, как это работает. Да и, в конце

то концов, что действительно важно -- чтобы ты

понимал все о любви, или чтобы ты был

способен использовать любовь, чтобы сделать

прекрасной свою жизнь и все вокруг себя?

-- Извини, Клаус, что я перебиваю, --

включилась в разговор Нина, -- мне кажется, что

Денни споткнулся на твоем описании времени и

вероятностных событий. Ты не разложил все это

по маленьким коробочкам, как ты сделал с

любовью и ставками на спортивной лотерее. Я

понятно говорю?

Я подумал об этом с минуту и продолжил:

-- Что до понимания всей концепции, то на

рынке есть книги, старающиеся объяснить, как

все на самом деле устроено (работает). Но

объяснение этого потребовало бы от меня уйму

времени, ну и это нечто такое, чем, при желании,

ты можешь заняться самостоятельно. Для меня

самого все началось так -- кстати, мое обучение

не закончилось, это нечто продолжающееся и

каждый день я добавляю новые фрагменты к

картинке, даже для себя -- итак, вот как я

разложил все фрагменты для самого себя.

Сначала я временно принял, что я состою из

сознательного и бессознательного умов, похоже,

также, что есть еще внутреннее Я, которое

похоже на еще один, более глубокий,

сознательный ум. И есть то, что я называю своей

душой, состоящее из всего, что я есть. Итак, это

один фрагмент.

Затем я беру время и отделяю его от всего

остального, и оно становится почти что самим

по себе, так вот, время создает множество

отдельных моментов, как кинопленка состоит из

множества отдельных картинок, и создает

иллюзию того, что один момент случается перед

другим.

Потом я беру фрагмент, говорящий, что моя