Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 2)

в ней, - сказал дон Хуан, - поэтому настроением воина, который

входит в неизвестное, не является печаль. Напротив, он весел, потому что он

чувствует смирение перед своей удачей, уверенность в том, что его дух

неуязвим и превыше всего полное осознание своей эффективности. Радость воина

исходит из его признания своей судьбы и из его правдивой оценки того, что

лежит перед ним.

Последовала долгая пауза. Моя печаль была чрезмерной. Я хотел

что-нибудь сделать, чтобы вырваться из этой подавленности.

- Свидетель, пожалуйста, сдави свой ловец духов, - сказал дон Хенаро

Нестору. Я услышал громкий и очень смешной звук игрушки нестора. Паблито

истерически рассмеялся и точно так же дон Хуан с доном Хенаро. Я заметил

характерный запах и сообразил тогда, что Нестор пернул. Что было ужасно

смешным, так это выражение совершеннейшей серьезности на его лице. Он пернул

не для шутки, а потому что у него не было при себе его ловца духов. Он

помогал нам наилучшим образом, как только мог.

Все они отрешенно смеялись. Что за легкость была у них в смещении из

грустной ситуации в совершенно смешную.

Паблито повернулся ко мне внезапно. Он захотел узнать, не поэт ли я. Но

прежде, чем я успел ответить, Хенаро составил строфу:

- Карлитос спокоен и верно он немного поэт и дурак примерный, - сказал

Все они опять расхохотались. - Вот это настроение лучше, - сказал дон

Хуан. - а сейчас, прежде чем мы с Хенаро попрощаемся с вами, вы двое можете

сказать все, что угодно. Может быть это последний раз, когда вы можете

что-либо сказать.

Паблито отрицательно покачал головой, но у меня было кое-что. Я хотел

выразить свое восхищение, свое поражение исключительностью духа воина дона

Хуана и дона Хенаро, но я запутался в своих словах и кончил тем, что ничего

не сказал, или хуже того, я кончил тем, что я вроде бы опять жаловался.

Дон Хуан покачал головой и чмокнул губами в насмешливом неодобрении. Я

невольно засмеялся. Не имело значения однако то, что я не смог

воспользоваться своим шансом сказать им о моем восхищении. Очень любопытное

ощущение начало овладевать мной. У меня было чувство радости, веселья,

абсолютной свободы, которая заставляла меня смеяться. Я сказал дону Хуану и

дону Хенаро, что мне нет никакого дела до исхода моей встречи с неизвестным,

что я счастлив и собран, и что буду ли я жив или умру совершенно не важно

для меня в данный момент.

Дон Хуан и дон Хенаро, казалось, порадовались моим словам еще больше,

чем я. Дон Хуан хлопнул себя по ляжкам и засмеялся. Дон Хенаро бросил свою

шляпу на землю и закричал, как будто бы он объезжает дикую лошадь.

Внезапно дон Хенаро сказал: - Мы развлекались и смеялись во время

ожидания совершенно так, как рекомендовал свидетель. Но естественным

условием порядка является то, что это всегда приходит к концу.

Он посмотрел на небо. - Уже почти пришло время нам разойтись, как

делали воины в рассказе, - сказал он. - но прежде чем мы пойдем нашими

различными путями, я должен сказать вам двоим одну последнюю вещь: я хочу

раскрыть вам секрет воина. Может быть, вы можете назвать его

предрасположением воина.

Он обернулся в особенности ко мне и сказал, что я когда-то им говорил,

что жизнь воина холодна и одинока и лишена чувств. Он даже закончил, что как

раз в этот момент я убежден, что это так.

- Жизнь воина ни в коем случае не может быть холодной, одинокой или

лишенной чувств, - сказал он, - потому что она основывается на его

привязанности, его стремлении, на том, что он посвятил себя тому, кого он

любит. И вы можете спросить, кто это тот, кого он любит. Я покажу вам

сейчас.

Дон Хенаро поднялся и медленно отошел на совершенно плоский участок как

раз перед нами, в 3-4 метрах в стороне. Там он сделал странное движение. Он

двигал своими руками, как бы очищая пыль с своей груди и живота. Затем

произошла странная вещь. Поток почти неощутимого света прошел сквозь него.

Он исходил из земли и, казалось обнял все его тело. Он сделал что-то вроде

заднего пируэта, нырок назад, точнее говоря, и приземлился на грудь и на

руки. Его движение было выполнено с такой точностью и легкостью, что он

казался невесомым существом, червеобразным существом, которое перевернулось.

Когда он оказался на земле, он исполнил ряд неземных движений. Он скользил