Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 2)

говорит о силе Хенаро и его неуязвимости является самым

подходящим фоном для открытия двери, потому что именно это я делаю сегодня -

открываю для тебя дверь. Но прежде чем мы переступим эту черту, необходимо

честное предупреждение. Предполагается, что учитель должен убежденными

словами предупредить своего ученика, что безвредность и спокойствие этого

момента - мираж. Что перед ним находится бездонная бездна и что если дверь

открыта, то нет никакого способа закрыть ее вновь.

Он на мгновение замолчал. Я чувствовал себя легко и счастливо. С места

расположения дона Хенаро передо мной открывался захватывающий дух вид. Дон

Хуан был прав, и день, и пейзаж были более, чем прекрасными. Я хотел стать

озабоченным его предупреждениями и увещеваниями, но каким-то образом

спокойствие вокруг меня оттесняло все мои попытки, и я стал надеяться, что

он говорит только о метафорических опасностях.

Внезапно дон Хуан начал говорить опять. - Годы тяжелого учения только

подготовка к опустошительной встрече воина с... Он опять сделал паузу и

взглянул на меня, скосив глаза и усмехнувшись. - ... С тем, что лежит там,

за этой чертой, - сказал он. Я попросил его объяснить, что он имеет в виду.

- Объяснение магов, которое совсем не похоже на объяснение, является

летальным, - сказал он. - оно кажется безвредным и очаровательным, но как

только воин откроется ему, оно наносит удар, который никто не сможет

отразить.

Он громко рассмеялся. - Поэтому будь готов к худшему, но не торопись и

не паникуй, - продолжал он. - У тебя совсем нет времени и в то же время ты

окружен вечностью. Что за парадокс для твоего разума! Дон Хуан поднялся. Он

вытер пыль и мусор с гладкого чашеподобного углубления и очень удобно уселся

спиной к камню и лицом к северо-западу. Он показал мне другое место, где я

мог удобно сесть. Я был слева от него тоже лицом к северо-западу. Камень был

теплый и давал мне ощущение спокойствия и защищенности. День был теплым.

Мягкий ветер делал жару полуденного солнца более приятной. Я снял шляпу, но

дон Хуан настоял, чтобы я надел ее.

- Сейчас ты обращен лицом в сторону собственного места силы, - сказал

он. - это момент, который может защитить тебя. Сегодня тебе нужны все

зацепки, которые ты сможешь использовать. Твоя шляпа может быть одной из

них.

- Почему ты предупреждаешь меня? Что действительно произойдет? -

спросил я.

- Что произойдет сегодня, будет зависеть от того, достаточно ли у тебя

личной силы, чтобы сконцентрировать свое непоколебимое внимание на крыльях

своего восприятия, - сказал он.

Его глаза блеснули. Он казался более возбужденным, чем я его видел

когда-либо раньше. Я подумал, что в его голосе есть что-то необычное. Может

быть, непривычная нервозность.

Он сказал, что случай требует, чтобы прямо здесь, на месте расположения

моего бенефактора, он пересказал мне каждый шаг, который он предпринял в

своей борьбе за то, чтобы очистить и привести в порядок мой остров тональ.

Его пересказ был подробным и занял у него пять часов. Блестящим и ясным

образом он дал мне детальный отчет обо всем, что он делал со мной со времени

нашей первой встречи. Казалось, была разрушена плотина. Его откровение

застало меня совершенно врасплох. Я привык быть агрессивным исследователем,

и поэтому то, что дон Хуан, который всегда был отвечающей стороной, освещал

все точки своего учения в такой академической манере, было также

поразительно, как то, что он носил костюм в городе Мехико. Его владение

языком, его драматические паузы и его выбор были так необычайны, что я не

мог их разумно объяснить. Он сказал, что в этот момент учитель должен

говорить с индивидуальным воином в определенных терминах. Что тот способ,

как он со мной говорит, и ясность его объяснения, были частью его последнего

трюка. И что только в конце все, что он делал со мной, приобрело бы для меня

смысл. Он говорил не останавливаясь, пока не закончил весь свой пересказ, и

я записал все без всяких усилий со своей стороны.

- Позволь мне начать с того, что учитель никогда не ищет учеников. И

что никто не может распространять учение, - сказал он. - только знак всегда

указывает на ученика. Тот воин, который может оказаться в положении учителя,

должен быть алертным для того, чтобы схватить свой кубический сантиметр