Ричард Бах

Иллюзии

- Уф! - вздохнул он.

Я уставился на него.

- Для всего на свете есть свое время и свое место, не

так ли, - сказал он.

- Время и место... В каком смысле?

- Немножко небесной музыки в уединении собственного

мозга, это совсем неплохо, ну, может быть, даже вслух, по

особым случаям, но начинать с этого утро, да еще так

громко... Зачем ты это сделал?

- Зачем я это сделал? Дон, да я спал мертвым сном...

Что ты этим хочешь сказать:" я сделал"?

Он покачал головой, беспомощно пожал плечами, фыркнул и

залез обратно под крыло в свой спальный мешок. Его книга

лежала в траве, там, куда я ее вчера уронил, переплетом

вверх. Я бережно открыл ее и прочитал:

"Отстаивайте

Свою ограниченность,

И будьте уверены в том,

Что она при вас

Останется."

В те времена я многое не понимал в мессиях.

8.

В понедельник, покатав несколько пассажиров в Хэммонде,

штат Висконсин, мы закончили работу рано, пообедали в городе

и отправились назад к самолетам.

- Дон, я могу допустить, что эта жизнь может быть

интересной, или скучной, или такой, какой мы сами захотим ее

сделать. Но даже в свои лучшие времена я никак не мог

понять, почему мы находимся здесь в первом лице. Об'ясни мне

это.

Мы проходили мимо лавки скобяных изделий (закрытой) и

кинотеатра (открытого, шел фильм "Батч Кэссиди и Сандэнс

Кид"), и вместо того, чтобы ответить мне, он остановился.

- У тебя есть с собой деньги?

- Куча. А в чем дело?

- Давай сходим в кино, - сказал он. - ты купишь билеты?

- Я не знаю, Дон. Ты сходи. Я лучше вернусь к

самолетам. Не люблю оставлять их надолго.

Почему ему вдруг понадобилось идти в кино?

- С самолетами все о'кэй. Давай сходим в кино.

- Но фильм уже начался.

- Значит, мы будем смотреть его не с начала.

Он уже покупал билеты. Я вслед за ним вошел в темный

зал, и мы сели в последнем ряду. В темноте вокруг нас сидело

человек пятьдесят.

Через некоторое время картина, которую я всегда считал

классической, захватила меня, и я забыл, зачем мы сюда

пришли. Я смотрел "Сандэнс" уже в третий раз, время в

кинотеатре закружилось и растянулось, как это всегда бывает

на хороших фильмах. Некоторое время я смотрел картину "по

техническим причинам"... Как снималась каждая сцена, как она

связана с предыдущей, почему она вмонтирована в фильм именно

сейчас, а не позже. Я пытался смотреть ее именно с этой

точки зрения, но постепенно сюжет меня захватил.

В тот момент, когда Батча и Сандэнса окружила целая

боливийская армия, уже совсем близко к концу, Шимода тронул

меня за плечо, продолжая смотреть на экран; я наклонился к

нему. У меня было только одно желание: чтобы он сказал мне

то, что хотел сказать, дождавшись конца фильма.

- Ричард?

- Ага.

- Почему ты здесь?

- Это хороший фильм, Дон, тише!

Батч и Сандэнс, оба залитые кровью, говорили о том,

почему им надо отплывать в Австралию.

- Чем он хорош?

- Он мне нравится. Ш-ш-ш. Я тебе потом скажу.

- Отвлекись, Ричард, проснись. Это же иллюзия.

Он меня раздражал.

- Дон, до конца осталось всего несколько минут, давай

поговорим потом, дай мне спокойно досмотреть фильм, о'кэй?

Он шептал напряженно, драматично:

- Ричард, п о ч е м у т ы з д е с ь?

- Послушай, я здесь потому, что ты сам меня пригласил, - я

отвернулся от него, пытаясь все-таки досмотреть конец.

- Тебя никто не заставлял сюда идти, ты бы мог

ответить: "нет, спасибо".

- М н е н р а в и т с я ф и л ь м, - человек,

сидящий перед нами, на секунду обернулся, - да, мне нравится

фильм, Дон, а что в этом плохого?

- Ничего, - ответил он, и до конца фильма не произнес

больше ни слова.

Выйдя из кинотеатра, мы пошли через площадку с

подержанными тракторами назад к нашему полю. В небе

потемнело, собирался дождь.

Я думал о его странном поведении там, в кино.

- Ты все делаешь по какой-нибудь причине, Дон?

- Иногда.

- Но причем тут фильм? Почему ты вдруг захотел

посмотреть "Сандэнс"?

- Ты задал вопрос.

- Да. А у тебя есть ответ?

- Это и был мой ответ. Мы пошли в кино, потому что ты

задал вопрос. Фильм был ответом на него.

Я знал, что он смеется надо мной.

- А какой я задал вопрос?

Последовала долгая мучительная пауза.

- Ты спросил, Ричард: "почему даже в свои лучшие

времена я не мог понять, почему мы здесь?"

Теперь я вспомнил.

- И фильм был ответом мне?

- Да.

- О.

- Ты не понимаешь, - сказал он.

- Нет.