Ницше Фридрих

Так говорил Заратустра

-- Ибо уменье стоять есть заслуга у придворных; и все придворные верят, что к блаженству после смерти принадлежит -- позволение сесть! -- Также и не то, что дух, которого они называют святым, вел ваших предков в земли обетованные, которых я не обещаю; ибо, где выросло худшее из всех дерев -- крест, -- в такой земле хвалить нечего! -- И поистине, куда бы не вел этот святой дух своих рыцарей, всегда бежали впереди таких шествий -- козлы и гуси, безумцы и помешанные! -- О братья мои, не назад должна смотреть ваша знать, а вперед! Изгнанниками должны вы быть из страны ваших отцов и праотцев! Страну детей ваших должны вы любить: эта любовь да будет вашей новой знатью, -- страну, еще не открытую, лежащую в самых далеких морях! И пусть ищут и ищут ее ваши паруса! Своими детьми должны вы искупить то, что вы дети своих отцов: все прошлое должны вы спасти этим путем! Эту новую скрижаль ставлю я над вами!

13 К чему жить? Все -- суета! Жить -- это молотить солому; жить -- это сжигать себя и все-таки не согреться. -- Эта старая болтовня все еще слывет за мудрость; за то, что стара она и пахнет затхлым, еще более уважают ее. Даже плесень облагораживает. -- Дети могли так говорить: они боятся огня, ибо он обжег их! Много ребяческого в старых книгах мудрости. И кто всегда молотит солому, какое право имеет он хулить молотьбу! Таким глупцам следовало бы завязывать рот! Они садятся за стол и ничего не приносят с собой, даже здорового голода; и вот хулят они: все -- суета! Но хорошо есть и хорошо пить, о братья мои, это, поистине, не суетное искусство! Разбейте, разбейте скрижали тех, кто никогда не радуется!

14 Для чистого все чисто -- так говорит народ. Но я говорю вам: для свиней все превращается в свинью! Поэтому исступленные и святоши, у которых даже сердце поникло, проповедуют: Сам мир есть грязное чудовище. Ибо все они не чисты духом; особенно те, кто не находят ни покоя, ни отдыха, разве что видя мир сзади, -- и потусторонники! Им говорю я в лицо, хотя это и звучит не любезно: мир тем похож на человека, что и у него есть задняя часть, -- и лишь настолько это верно! Существует в мире много грязи -- и лишь настолько это верно! Но оттого сам мир не есть еще грязное чудовище! Есть мудрость в том, что многое в мире дурно пахнет, -- но само отвращение создает крылья и силы, угадывающие источники! Даже в лучшем есть и нечто отвратительное; и даже лучший человек есть нечто, что должно преодолеть! О братья мои, много мудрости в том, что много грязи есть в мире!

15 Я слышал, как благочестивые потусторонники говорили к своей совести, и поистине, без злобы и лжи, -- хотя и нет в мире ничего более лживого и злобного. Предоставь миру быть миром! Не поднимай против него даже мизинца! Пусть, кто хочет, душит и колет людей и сдирает с них кожу -- не поднимай против него даже мизинца! Так научатся они отрекаться от мира. А свой собственный разум -- ты должен сам задушить его: ибо это разум мира сего, -- так научишься ты сам отрекаться от мира. -- Разбейте, разбейте, о братья мои, эти старые скрижали благочестивых! Развейте слова клеветников на мир!

16 Кто много учится, разучивается всякому сильному желанию -- так шепчут сегодня на всех темных улицах. Мудрость утомляет, ничто -- не вознаграждается; ты не должен желать! -- эту новую скрижаль нашел я вывешенной даже на базарных площадях. Разбейте, о братья мои, разбейте и эту новую скрижаль! Утомленные миром повесили ее и проповедники смерти и тюремщики: ибо, смотрите, это также есть проповедь, призывающая к рабству! Ибо они дурно учились, и далеко не лучшему, и всему слишком рано и всему слишком скоро: ибо они плохо ели, и потому они получили этот испорченный желудок, -- ибо испорченный желудок есть их дух: он советует смерть! Ибо, поистине, братья мои, дух есть желудок! Жизнь есть родник радости; но в ком говорит испорченный желудок, отец скорби, для того все источники отравлены. Познавать -- это радость для того, в ком воля льва! Но кто утомился, тот сам делается лишь предметом воли, с ним играют все волны. И так бывает всегда с людьми слабыми: они теряются на своих путях. И наконец усталость их еще спрашивает: К чему ходили мы когда-то по дорогам? Везде все равно! Им приятно слышать, когда проповедуют: Ничто не вознаграждается! Вы не должны желать! Но ведь это проповедь, призывающая к рабству. О братья мои, как дуновение свежего ветра приходит Заратустра ко всем уставшим от их пути; многие носы заставит он еще чихать! Даже сквозь стены проникает мое свободное дыхание, входит в тюрьмы и плененные умы! Хотеть