Ричард Бах

Ничто не случайно

оказался молодой парень, похоже, с техническим образованием. Он подошел и заглянул в кабину.

— Есть желание полетать? — спросил я.

— У меня? О, нет. Я боюсь.

— Эй, да что вы все боитесь? Что, все жители Милана шарахаются от самолетов, как от огня? Я уж лучше соберу вещи и полечу отсюда подальше.

— Нет... у нас найдется немало желающих с тобой полетать. Просто они еще не знают, что ты здесь. Хочешь, подброшу в город — перекусишь?

— Спасибо, не нужно. Хотя... можно было бы заскочить. Это куда, в контору Бьюика? Там у них есть автомат с кока-колой?

— Конечно есть, — ответил он. — Поехали. Я тебя свожу. Мне всё равно делать нечего. Пикапы укатили, на дороге больше никто не появлялся. Как раз идеальное время, чтобы позавтракать. Двигатель у «форда» был действительно немалый, и шины всю дорогу визжали по асфальту.

— Ты летаешь на этом доисторическом самолете? — спросил меня дилер Бьюика, когда я переступил порог его магазина.

— Я, кто же еще.

— Никаких проблем?

— Не-а. Летаю себе, катаю желающих.

— Катаешь? А сколько ты просишь за полет?

— Три доллара. Прогулка над городом. Около десяти минут. У вас есть автомат с кока-колой?

— Здесь, прямо за углом. Эй, Элмер! Стэн! Идите, полетаете на самолете с этим парнем. Я за вас плачу. Я опустил в автомат десятицентовую монету, хозяин в это время убеждал своих сыновей, что он не шутит и что им следует покататься. Элмер сразу же отложил свой разводной ключ.

— Идем. Стэн и не пошевелился.

— Нет, спасибо, — ответил он. — У меня сегодня нет настроения.

— Ты испугался, Стэн, — вставил мой водитель «форда». — Ты боишься подняться с ним в воздух.

— Что-то я не вижу, чтобы ты собирался летать, Рэй Скотт.

— Я уже признался ему, что боюсь. Может быть, я позже полетаю.

— Ладно, я не боюсь никаких старых самолетов, — вмешался Элмер. Я покончил с кока-колой, и мы забрались в красный «форд».

— Я был в Корее в особом десантной отряде, — заявил по дороге Элмер. — Нас выбрасывали на высоте три тысячи футов с десятифутовым парашютом. Десять футов восемь дюймов. Я не боюсь никаких прогулок на самолете.

— С десятифутовым парашютом? — переспросил я. Элмер должен был в таком случае врезаться в землю на скорости где-то сорок миль в час.

— Ага. Десять футов, восемь дюймов. Теперь ты понимаешь, что мне никакая прогулка на самолете не страшна. «Форд» остановился у крыла биплана, и мой пассажир поднялся на борт. Через минуту мы уже были в воздухе, обдуваемые ветром и треском мотора, земля внизу была завалена изумрудными кучами, которые были холмами. Мы прошли над городом, стараясь завлечь на поле потенциальных пассажиров. Люди внизу останавливались, смотрели на нас, задрав головы; несколько мальчишек на велосипедах принялись активно крутить педали в сторону поля. У меня появилась надежда.

Элмеру полет удовольствия не доставлял. Он крепко прижался к одному из бортов кабины и даже не взглянул вниз. Вот дела! А ведь парень был испуган! Должно быть, когда-то с ним что-то случилось, подумал я. Мы пошли на снижение и приземлились. Он выскочил из кабины еще прежде, чем остановился пропеллер.

— Видели? Не боюсь я никаких самолетных прогулок! Ну и ну, подумал я. Мне стало интересно, что же с ним все-таки произошло.

— Ну что, полетишь теперь, Рай? — бросил он.

— Может, ближе к вечеру. Я боюсь.

— Рэй, черт возьми, — вырвалось у меня, — почему в этом городе все так боятся самолетов?

— Не знаю. У нас тут в этом году разбилось два самолета, прямо здесь, недалеко. Один парень заблудился в окрестностях Грин-Сити, влетел в облако и врезался в холм. А чуть севернее у современного двухмоторного самолета отказали двигатели, и он врезался в гущу деревьев. Все погибли. Я думаю, люди всё еще под впечатлением этих событий. Но у тебя еще появятся клиенты — те, что придут после работы. Вот так. Естественно, когда самолеты разбиваются, словно глупые мотыльки, люди будут их бояться.