Ричард Бах

Ничто не случайно

стал капризнее самую малость при посадке, но, в остальном — всё класс. Я выпрыгнул из кабины и сказал то, что должен был сказать, потому что есть вещи поважнее самолетов. — Ты готов слетать на нем еще раз, Пол?

— Ты что, серьезно? — Если бы несерьезно, я бы этого не говорил. Если он еще раз сломается, мы его починим еще раз. Ну что, готов лететь? Он надолго задумался. — Нет, пожалуй. Мало будет толку от наших развлекательных полетов, если я его еще раз разобью. А мы ведь здесь находимся ради этого, а не для того, чтобы чинить самолеты. Было еще светло, субботний день клонился к вечеру.

— Помнишь, ты сказал, что, если бы нам надлежало быть здесь в воскресенье, ничто не смогло бы нам в этом помешать? — спросил Пол. — Похоже, нам действительно надо было остаться здесь до воскресенья, если только ты не хочешь смыться сегодня вечером.

— Ничуть не бывало, — ответил я. — Воскресенье здесь меня устраивает. Единственным способом удержать меня здесь было то, что произошло. Так что, я полагаю, завтра здесь нас ожидает что-то интересное.

В воскресенье в Пальмире начался Ежегодный Воздушный Утренник, и первые самолеты начали прибывать с семи утра. К половине восьмого мы уже катали первых пассажиров, к девяти оба наших самолета постоянно находились в воздухе, а на земле дожидались своей очереди еще человек пятьдесят. На противоположном конце поля катал пассажиров вертолет. Но наша очередь была вдвое длиннее, и мы этим гордились.

В воздухе было полно маленьких самолетов всевозможных современных моделей, слетающихся на гигантский утренник, который был традицией этого аэропорта. Биплан и Ласкомб поочередно взлетали и садились, проносясь друг мимо друга, трудясь в поте лица и огрызаясь на другие самолеты, которые не спешили заходить на посадку.

Мы усвоили, что неразумно заходить на посадку по дальнему маршруту, поскольку тогда мы не могли бы спланировать до полосы в случае отказа двигателя, но в Пальмире мы одни были такими умными. По всему небу выстраивались длинные очереди самолетов, и если бы все двигатели отказали одновременно, самолеты валялись бы повсюду, но только не в аэропорту.

Мы летали беспрерывно, время от времени утоляя жажду пепси-колой, пока Стью пристегивал очередных пассажиров. Мы гребли деньги охапками и зарабатывали их тяжким трудом. По кругу, по кругу, еще раз по кругу. Пальмирцы толпами шли на аэродром; большинство наших пассажиров были женщины, и большинство из них в первый раз поднималось в воздух.

Я наблюдал, как встречный ветер полета забавлялся с этими нежными точеными лицами, обдувая их со всех сторон, и снова подивился, до чего же много привлекательных женщин может быть в одном маленьком городке. Полеты вошли в прочную схему, и не только в воздухе, но и в наших мыслях.

Пристегни ремни поплотнее, Стью, и не забудь им сказать, чтобы они придерживали свои солнечные очки, когда будут выглядывать через борт. Выруливаем вот сюда, осторожно, кругом самолеты, проверяем еще раз, не заходит ли кто-нибудь на посадку. Выходим на полосу, следим за рулями и смотрим, не получится ли оторваться от земли прямо перед толпой ожидающих, чтобы они увидели, как вращаются белые кресты, нарисованные на колесах.

Если сейчас заглохнет мотор, мы еще сможем вернуться на полосу. Готово, теперь стрелой вон к той лужайке. Теперь над фермой, небольшой разворот, пусть посмотрят на коров и на трактор, если мотор заглохнет сейчас, рядом через дорогу удобное небольшое поле. Выравниваем на высоте 800 футов, уходим в разворот над озером Блу Спринг. Мы точно заработаем сегодня кучу денег.

Я уже потерял счет своим пассажирам... Наверняка не меньше двухсот долларов. Но вкалывать приходится, как следует. Следи за другими самолетами, всё время оглядывайся, если сейчас откажет мотор, есть площадка прямо за озером; хорошая, ровная площадка для посадки. Разворачиваемся, пусть посмотрят на яхты на ветру, на катера и водных лыжников, оставляющих за собой пенистый след на воде.

Удобная площадка слева, теперь еще один круг, задаром, пусть бросят последний долгий взгляд на синеву озера, потом вниз, над зеленым лугом, на посадочный круг и над городом, осторожнее, кругом полно самолетов. Занимаем место следом за этой Сессной... Бедняга даже не знает, что он теряет, не имея самолета с открытой кабиной, вынужденный летать на этом детском стульчике.