Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания (гла

душевного

покоя. Но и оставление этой веры было не волевое. Парапсихологические

книги, которые я опять перестал читать, так как все это знал, говорили

о возможности дистанционного влияния. Об этом прямо написано и в 'Бха-

гават-Гите' и в любой другой эзотерической литературе. Это значило,

что вопрос о причинах моего попадания в больницу остается открытым.

В глубине правого полушария царила темнота. Иногда оттуда слышал-

ся голос Павитрина, к которому я старался не прислушиваться, так как

он чаще всего комментировал мои действия, интонациями показывая их не-

состоятельность, подобно тому как Вадик это делал это в жизни. Сказать

об этом я, понятно, никому не мог, так как знал результат такого расс-

каза, а что означает этот голос, я надеялся выяснить в ближайшее вре-

Начав на даче завершение плотницких работ, я пережил еще одно яв-

ление. Я сидел, собираясь идти домой, когда вдруг бессознательно

встал, подошел к окну дачи и стал рассматривать в его отражении толщи-

ну своих бедер, что мне абсолютно не было нужно, так как я и так знал

их силу. Когда я обратил внимание на то, чем я занимаюсь, из левого

полушария, создалось впечатление, как будто что-то выскользнуло через

затылок. В моей памяти все филиалы прошлогоднего психоза, через кото-

рые все его участники проявлялись во мне, были сохранены. Голоса из

них, как и из филиала Павитрина, я тоже слышал по мере отхода от ней-

ролептиков, но также оставлял им право быть галлюцинацией. Сейчас же

после рассматривания своих физических данных я, взяв за посылку, что в

прошлом году и зимой были не галлюцинации, стал думать кто бы из всех

моих прошлого и этого года слушателей мог бы меня опасаться. Угрозы в

себя я слал и в жизни представлял опасность только Павитрину. Вскоре я

вспомнил одно видение Павитрина в виде тени в психозе прошлого года у

себя за спиной, что тогда я принимал за него самого, пришедшего со

мной сводить счеты. Значит, то могло быть не галлюцинацией, а реаль-

ностью. Все рассказываемое ему мной этой зимой после пережитого в

прошлом году начинало выглядеть такой глупостью, а его отношение ко

мне такой наглостью, что у меня кулаки сжались от ярости. Значит, эти

голоса не галлюцинации! Значит, после больницы со мной снисходительно

все разговаривали, зная правду о моем попадании в больницу. И они мол-

чали и улыбались. Тем не менее полное углубление в происходящее вело в

известном направлении. Так же, как ошибка в действиях несла вину перед

людьми. Чтобы не выпасть из реальности, приходилось все обдумываемое в

ходе диалогов с голосами держать как реальность, могущую оказаться не-

реальной. И если в прошлом году в психозе голосам и себе я представал

больше как застигнутый врасплох открытием способностей и дел моих дав-

них знакомых, то сейчас весь ход психоза шел на выяснение мной, кто из

них есть кто по отношению ко мне, если все происходящее было и остает-

ся правдой. Параллельно с парапсихологической войной, я пытался вклю-

чить свое мышление, чтобы создать вокруг тела мыслеформу ауры, чтобы

подобно В. Мессингу, прошедшему незаметным мимо охраны банка стать

непроницаемым для супраментальных взглядов хозяев голосов. Царство Бо-

жие внутри нас, поэтому одновременно я пытался и уйти в себя, чтобы

раствориться в покое и нирване. Но не мог, сколько ни бился. В то утро

я проснулся словно от толчка. Словно кто-то меня ткнул: 'Вставай, ле-

жебока'. Я открыл глаза. Было такое чувство, словно меня разматывают.

Словно я, как катушка с намотанными нитками, которые сбегают с меня с

хрустом, который издавался от едва заметного их преломления в местах

сгиба, словно эти нити состояли из едва различимых сегментов. Сбегая с

меня, они уходили куда-то вверх, и их концы терялись где-то там. Чувс-

тво, что эти нити движутся под воздействием чего-то живого, что нахо-

дится где-то надо мной, было столь реальным, что у меня и мысли не

возникло, что это может быть галлюцинация. Мгновенно родилось чувство

вины за то, что я еще сплю. У меня также и не возникло никакого сопро-

тивления этому удару и укору, вложенному в него.

Ниток было две. Иногда одна останавливалась, и я чувствовал одну.

Они сновали по моему телу, как снуют по челноку, разматывающегося с не

очень большой скоростью. Тем не менее меня окружало чувство, что то

живое, которое меня ударило и сматывает с меня эти 'нитки', ко мне от-