Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания (гла

эле-

ментарщины я становился дураком опять вплоть до нового возвращения в

психиатрическую больницу. Где в жизни можно найти ситуацию абсурдней?

И это понимал один лишь я. Обратиться к матушке за поддержкой - что,

она разве сможет заставить Павитрина думать правильно? И едва я это

начинал делать, как у меня возникали мысли, что она опять подумает,

что у меня опять началось. К сестре? Она меня выслушивала, но я видел,

что она оставалась закрытой во время разговора и имеет свое мнение.

Какое? Я этого не знал. Она мне вслух не говорила, так как только выс-

лушивала и расспрашивала меня. Оставалось только думать, что она тоже

думает, что у меня опять начались галлюцинации. Ведь это же воздейс-

твие происходит на расстоянии, и я это чувствовал. А они - может, они

в это и не верят, а слушают меня лишь для того, чтобы посмотреть сте-

пень моего сумасшествия. Имея загруженную голову и чувства, оценить

насколько они верят в возможность такого влияния я просто не мог. Я

просто их не слышал. Я замолкал. Правильно - так как мне было надо,

меня понимал один лишь Павитрин, когда раскрывался и активно сопережи-

вал моим болям, если я о них рассказывал. Но последний раз он это де-

лал 10 лет назад. Сейчас и он не хотел меня слушать. Мне не оставля-

лось права на ошибку, меня отталкивали, когда я пришел извиняться. Мне

оставалось лечь в больницу из-за этого опять? Но ведь я же не дурак.

От чего меня сейчас там будут лечить этими препаратами? Если бы я это

сделал, я чувствовал, что это будет надолго.

Я сидел на кухне и смотрел на огромную голову Павитрина, надетую

на мою. Его голова состояла из разноцветных полос. Я не знал, что ему

от меня еще надо. Я спросил, после чего стал прощупывать себя внимани-

ем в поисках места, на которое должен прийти ответ. Он пришел на мой

нос. 'Ничего'. Параллельно моему носу в воздухе висел огромный нос Па-

витрина всем своим существом, заходящий в мою голову. Но его кончик

выходил из нее и соприкасался с кончиком моего носа.

-Зачем ты пришел?

-Просто так.

-К тебе можно?

-Приходи.

Я не знал насколько реально то что я вижу, также как и то кто мне

отвечает. Слова приходили на нос так, будто их кто-то диктовал. Меня

поразила четкость ответов. Но, понимая то, что это могу себе отвечать

я сам, хотя сейчас я в этом не был уверен, я тем не менее не знал как

на все это реагировать.

7 декабря, когда мы с Вадиком пришли на день рождения к Алеше

Черныху, Вадик, рассказывая об отношениях Игоря Сатпремова и Сережи

Точилина подал их как явную несправедливость со стороны Игоря, на чем

(над Игоревой практичностью) они с Лешей посмеялись. Этот смех меня

полосонул насколько это было возможно. Тем более, после того как Игорь

во время одной вечеринки демонстративно поставил бутылку рядом с моей

рюмкой после того как налил себе и нашему знакомому, я увидел у него

подобное отношение и к Сереже Точилину. Представлялась возможность

убить сразу нескольких зайцев. И я написал записку родителям Игоря о

несправедливости и неэтичности Игоря в отношениях с друзьями, прося их

на него подействовать. На следующий день раздался звонок Игоря. Вместе

с претензиями Игорь попросил меня действовать цивилизованно.

Вечером я сидел на кухне. Вокруг меня было неспокойно. Как будто

в воздухе носились энергетические вихри. Неожиданно на уровне колена и

рядом с ним в воздухе возникло окошко. Я вгляделся в него. На него

наплывали кусты, деревья, растущие на газоне, знакомый угол дома,

подъезд. Без сомнения, это был дом Сережи Точилина. Для меня также бы-

ло без сомнения и то, что я вижу его глазами Игоря, спешащего к Сереже

договориться с ним о единой легенде их отношений для меня (что и было

рассказано после мне ими обоими). Эта, пережитая мной способность че-

ловеческой психики, стала основной посылкой для развивающегося второго

психоза.

В психоз вошел я постепенно, всю зиму живя в пограничном состоя-

нии. Моя уверенность в правильности духовного направления моей жизни

не подтверждалась общим психофизическим состоянием. Я шел как по лез-

вию бритвы. Если после больницы, восстановив с Вадиком отношения, я,

можно сказать, внушил себе веру, что в больницу я попал из-за галлюци-

наций, связанных с последствиями стресса семилетней давности, то после

нарушения отношений эта моя вера была взята мной под сомнения. Ведь в