Омар Хайям

Рубайят

не терзает.

x x x

Жизнь, как роспись стенная, тобой создана,

Но картина нелепостей странных полна.

Не могу я быть лучше! Ты сам в своем тигле

Сплав мой создал; тобою мне форма дана.

x x x

Лучше уж выпить глоток вина, чем царство завоевать!

Мудрый, всего, что не есть вино, старайся здесь избегать,

Чаша одна превыше в сто раз, чем Фаридунов* престол,

Не захочу я винный кувшин на венец Хосрова сменять.

x x x

Ты склонен давать объясненья различным приметам

О чем так тревожно петух голосит пред рассветом?

Он в зеркале утра увидел: еще одна ночь

Ушла невозвратно. А ты не ведал об этом?

x x x

Те трое - в глупости своей неимоверной -

Себя светилами познанья чтут наверно.

Ты с ними будь ослом. Для этих трех ослов

Кто вовсе не осел - тот, стало быть, неверный.

x x x

Кувшин мой был прежде влюбленным, все муки мои он познал

Кудрей завитками плененный, как я, от любви изнывал

А ручка на шее кувшина - наверно, когда-то была

Рукою, которою шею возлюбленной он обнимал.

x x x

Я к ланитам, подобным розе весной, тянусь.

Я к кувшину с вином и к чаше рукой тянусь.

Прежде чем рассыплется в прах мой живой сосуд,

Долю взять я от радости каждой земной тянусь.

x x x

Хайям, если ты вином опьянен, благодарствуй судьбе,

Если с возлюбленной уединен, - благодарствуй судьбе

Конец, истребленье - явлений всех завершенье,

Пока ты смертью не истреблен, - благодарствуй судьбе,

Коль можешь, не тужи о времени бегущем,

Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.

Сокровища свои потрать, пока ты жив;

Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.

x x x

Ты бери свою долю из круговорота времен

Восседай на престоле веселья, вином опьянев.

Нет заботы аллаху - покорны мы, иль непокорны,

Здесь возьми свое счастье; вот смертных извечный закон.

x x x

Во сне сказал мне пир*: 'Покинь свою кровать,

Ведь розу радости нельзя во сне сорвать.

Ты, лежебок, все спишь, а сон подобен смерти.

Встань! Ведь потом века тебе придется спать!'

x x x

Долго ли мне тужить о том, что давно решено,

И хорошо ли прожить мне век мой судьбою дано?

Выдохну я этот вдох или нет - и сам я не знаю,

Ну, так скорей в эту чашу чистое лей мне вино!

x x x

Открой мне, боже, дверь твоих щедрот,

Дай хлеб и все, чем дольний прах живет,

И до беспамятства мне дай упиться,

Чтоб никаких не ведал я забот.

x x x

Где б ни алел тюльпан, и роза ни цвела,

Там прежде кровь царей земля в себя впала,

И где бы на земле ни выросла фиалка,

Знай - родинкой она красавицы была.

x x x

Чуть утром голубым блеснет просвет окна,

Кристальный мой фиал налейте дополна.

Ведь люди говорят, что истина горька,

Не скрыта ль истина и в горечи вина?

x x x

Зачем растить побег тоски и сожаленья?

Читай и изучай лишь книгу наслажденья.

Ты пей, и все свои желанья исполняй!

Ты знаешь сам давно, что жизнь - одно мгновенье.

x x x

Не будь беспечен на распутьях дней

И знай: судьба - разбойника страшней.

Судьба тебя халвою угощает, -

Не ешь: смертельный яд в халве у ней!

x x x

В обители о двух дверях, чем, смертный, ты обогащен?

Ты, сердце в муках истерзав, на расставанье обречен.

Поистине блажен лишь тот, кто в этот мир не приходил.

Блажен, кто матерью земной для жизни вовсе не рожден.

x x x

Смилуйся, боже, над сердцем моим, плененным земной суетой!

Смилуйся над многострадальной моей жизнью, тоской и тщетой!

Ноги прости мои! Это они в майхану уносят меня!

Смилуйся и над моею рукой, что тянется за пиалой!

x x x

Ты, мудрец, не слушай люда, что покорствовать небу велят.

Утешайся чистым вином, пусть красавицы радуют взгляд!

Приходившие в этот мир все ушли - один за другим.

И никто не видел нигде возвратившегося назад.

x x x

0 живущий в плену четырех стихий и семи планет!

Ты - игралище их, ты влачишь ярмо вереницы лет.

Пей вино! Ведь я тысячу раз тебе повторял:

Коль уйдешь, то уйдешь навсегда - и возврата нет!

x x x

Здесь каждая пылинка праха, что к ночи на землю легла,

Была частицей тела пери, сияньем юного чела.

Пыль вытирая, осторожно касайся розовых ланит.

Ведь эта пыль благоуханным, быть может, локоном была.

x x x

Кувшин, в который наливают вино для грузчиков поденных.

Гончар лепил из плоти шахов, когда-то временем сраженных,

И эта глиняная чаша, что ходит по рукам гуляк,