Вадим ПАНОВ

Войны начинают неудачники

домой переодеться.

- А вы?

- С Шустовым доеду, - Корнилов кивнул головой на стоящую чуть впереди черную "девятку" своего заместителя и открыл дверцу. - Пойдем, студент, поглядим, что здесь творится.

- Да, патрон, - обиженно буркнул лейтенант, выбираясь из автомобиля.

Обращение "студент", взятое на вооружение майором, ему не нравилось, и он дал себе слово, что обязательно опротестует его.

Вообще же Васькин считал, что ему крупно повезло: попасть "из-за парты" к самому Корнилову, в отдел специальных расследований городского полицейского Управления, считалось делом невозможным. В академии Андрея Корнилова считали живой легендой, да и не только в академии. Не было в стране ни одного полицейского, который бы не слышал о майоре. Ни одного нераскрытого дела за четыре года существования отдела и золотой жетон номер один, врученный лично президентом, говорили сами за себя.

Воображение Васькина рисовало мужественный образ харизматического героя московского полицейского управления: твердый пристальный взгляд внимательных глаз, плотно сжатые губы, командирский голос, широкие атлетические плечи, обязательная кобура под мышкой, а в ней обязательный... нет, не "ПМ", конечно, а что-нибудь вроде браунинга "хай пауэр". Суровая реальность развеяла этот образ в дым. Первое, что увидел Васькин, появившись в отделе, была как раз кобура. Пустая, покрытая толстым слоем пыли, она сиротливо висела на вешалке у дверей. Сам Корнилов оказался худощавым, словно высушенным человеком скромного роста, еще более скромного сложения, в мятом, сером костюме. Редкие, неопределенного цвета волосы пребывали в легком беспорядке, а вечно полузакрытые глаза взирали на мир или, по крайней мере, на Васькина с откровенным безразличием. Пробурчав лейтенанту двусмысленное и нечленораздельное приветствие, Корнилов умчался по каким-то делам, велев на прощание "врастать в коллектив". Владик врастал до конца рабочего дня, затем уехал домой, а в шесть утра был поднят на ноги телефонным звонком: майор брал его с собой на выезд.

Место происшествия было окружено ярким полицейским ограждением, и автомобили прибывших: патрульный джип, "Волга" Корнилова, "девятка" Шустова, фургон экспертов и подоспевшая последней серая муниципальная труповозка, остались за его пределами. Внизу, под откосом, копошились люди, но Корнилову спускаться было лень. Он неторопливо растоптал окурок и, сопровождаемый верным Васькиным, подошел к патрульным, флегматично щурившимся у бело-голубого джипа на утреннее солнце.

- Это вы нашли тело? - рассеянно поинтересовался Корнилов, шаря по карманам в поисках солнцезащитных очков.

- Так точно! - по уставу отрапортовал вытянувшийся в струнку сержант.

Андрей с пониманием покачал головой. С тех пор, как он взял Саню Пушкина, и не просто взял, а отправил на пожизненную каторгу за предумышленное убийство, его авторитет в полиции достиг заоблачных высот.

- Расслабьтесь, сержант. - Очки были найдены и водружены на нос. - Когда это произошло?

- В пять тридцать четыре утра мы получили сообщение, что в кювете находится странный предмет, - предложение расслабиться на сержанта не подействовало. - Мы прибыли через десять минут и немедленно вызвали вас.

- Вы разворачивали сверток?

- Нет.

- А почему вы решили, что это работа Вивисектора?

- Ну... - полицейские переглянулись. - Белая ткань, господин майор. Мы получили ориентировку, что в случае обнаружения тела, завернутого в белую ткань, мы должны немедленно вызывать отдел специальных расследований.

- И ничего не трогать, - добавил второй патрульный.

- Понятно, - майор перевел взгляд на дома, стоящие на пригорке. - Это Митино?

- Так точно.

Бесчисленные окна многоэтажек весело блестели в ярких лучах утреннего солнца.

- Кольцевая хорошо освещена, - подумав, протянул Корнилов, - в окно могли видеть остановившуюся машину.

- Ночью? - осмелился напомнить Васькин.

- Чудеса иногда случаются, - пожал плечами майор. - Ты уже догадался, каким будет первое задание?

- Догадался, - жалобно вздохнул лейтенант.

- Обойдешь все квартиры и поинтересуешься, не видел ли кто-нибудь машину, притормозившую в этом месте сегодня ночью. Завтра доложишь.

Пристроив Васькина к делу, Корнилов немедленно потерял к нему интерес и повернулся навстречу поднимающемуся по откосу высокому толстяку в мокрой от пота ковбойке и широких джинсах:

- Доброе утро Сергей.