Aire Vaiolent

Алистер Кроули Завещание Магдалины Блэр

каждое слово документа. Если

отбросить телепатию, то единственное объяснение, что я встретила

"незнакомца" прежде и прочитала все, что он собирался написать при таких

обстоятельствах! Разумеется, прямая связь двух сознаний - куда более

резонная теория.

Если бы я знала, во что это все выльется, я бы, вероятно, сошла с ума.

Втройне удачно, что я могу предупредить людей о том, что ожидает каждого.

Величайшим благодетелем человечества будет тот, кто изобретет взрывчатку,

действующую быстрее и разрушительней динамита. Если бы я только была

уверена, что смогу изготовить хлорид азота в необходимом количестве...

VI

Артур сделался вялым и равнодушным. Любовное единство, которым был

скреплен наш брак, рухнуло без предупреждения, хотя, на самом деле,

расстраивалось мало-помалу. Но сам этот факт я, тем не менее, осознала

внезапно. Это произошло как-то раз летним вечером, когда мы катались на

лодках по Кему. Один из студентов Артура, тоже в канадском каноэ, предложил

нам грести наперегонки. Под мостом Магдалины мы вышли вперед, и тут я

услышала мысль моего мужа. Это был самый чудовищный и жуткий хохот, какой

только бывает на свете. Ни один дьявол не способен смеяться так. Я

вскрикнула и уронила весло. Все решили, что мне стало дурно. Я была

убеждена, что это не смех какого-то прохожего на мосту, искаженный моей

сверхчувствительной натурой. Я ничего не сказала; Артур выглядел мрачно.

Ночью он спросил внезапно, после долгого раздумья: "Это было из-за моей

мысли?". Я смогла только пролепетать, что не знаю.

Теперь время от времени он жаловался на усталость, а его вялость, на

которую я прежде не обращала особого внимания, приобрела тревожные черты. В

нем появилось нечто чужеродное! Безразличие прежде возникало мимолетно;

теперь

же я стала замечать, что оно стало постоянным и все усиливается. В ту

пору мне было двадцать три года. Вас может удивить, что я пишу с такой

серьезностью. Иногда мне приходит в голову, что у меня вообще никогда не

было собственных мыслей, что я всегда читала мысли других или, возможно,

самой Природы. Кажется, я была женщиной только в первые месяцы замужества.

VII

В следующие полгода не произошло ничего примечательного, кроме того,

что шесть или семь раз мне снились сны, яркие и жуткие. К Артуру они не

имели отношения. И все же каким-то образом я знала, что это его сны, а не

мои; точнее, что они сами оживали в его подсознании, поскольку один

приснился мне днем, когда Артур ушел на охоту и определенно не спал.

Последний из них приснился мне в конце осеннего семестра. Артур ушел

читать лекции, я оставалась дома на грани сна и яви, слишком плотно

позавтракав после бессонной ночи. Внезапно я увидела университетскую

аудиторию, она была намного больше, чем на самом деле и заполнила все

пространство; на кафедре, выпячиваясь из нее со всех сторон, стоял огромный

смертельно-бледный дьявол с лицом, карикатурно похожим на Артура. Злобную

радость на его лице невозможно описать. Бледное и разбухшее, с бескровными

обвисшими губами, оно взирало с неописуемой злобой; а брюхо, складка за

складкой, свешивалось с кафедры и выпихивало студентов из комнаты. Затем изо

рта выползли слова: "Дамы и господа, курс закончен. Идите домой". Я не в

состоянии описать гнусь и мерзость этой простой фразы. Затем, возвысив голос

до скрежещущего визга, он принялся вопить: "Белок яйца! Белок яйца! Белок

яйца", и так снова и снова двадцать минут кряду.

Это произвело на меня ужасающее впечатление, словно я узрела ад.

Артур обнаружил меня в истерическом состоянии, но ему быстро удалось

меня успокоить.

- Знаешь, - сказал он за ужином, - кажется, я чертовски простудился.

В первый раз я услышала, что он жалуется