Говард Ф.Лавкрафт

Сны в ведьмином доме

цилиндр имел по шарику или набалдашнику, с пятью плоскими

треугольной формы лучами, наподобие лучей морской звезды. Лучи лежали почти

точно в горизонтальной плоскости, лишь немного отклоняясь от центрального

цилиндра. Нижними своими шариками фигурки были припаяны к сплошным перилам,

но крепление казалось крайне непрочным из-за очень маленькой площади

соприкосновения двух поверхностей в месте пайки, так что нескольких

статуэток недоставало: видимо, они были кем-то отломлены. Высота фигурок не

превышала двенадцати сантиметров, а максимальный диаметр спиц составлял

сантиметров десять.

Поднявшись на ноги, Джилмен сразу почувствовал голыми ступнями довольно

сильный жар, исходивший от плиток пола. Он был здесь совершенно один, и

первым делом подошел к балюстраде, чтобы взглянуть вниз, где в

головокружительной глубине -- не меньше шестисот метров -- лежал бескрайний

город. Прислушавшись, он уловил какую-то ритмическую смесь мелодичных

свистящих звуков разной высоты, едва доносившихся с узких улиц внизу;

Джилмен пожалел, что не сможет рассмотреть обитателей города. Через

некоторое время юноша почувствовал, как от слишком долгого взгляда вниз

начинает кружиться голова: пошатнувшись, он инстинктивно потянулся к

сверкающей балюстраде и схватился правой рукой за одну из фигурок. Движение

было несильным, но его оказалось достаточно, чтобы удержаться на ногах; зато

не выдержала невероятно тонкая пайка, и фигурка со спицами отломилась от

своей опоры. Головокружение еще чувствовалось, и не выпуская статуэтку из

правой руки, левой Джилмен покрепче ухватился за гладко отполированные

перила.

В этот момент его обостренный слух уловил какое-то движение сзади; он

быстро оглянулся на террасу и увидел пять фигур, приближавшиеся к нему

осторожно, но без всякой скрытности. В двух из них он сразу узнал злобную

старуху и косматого зверька с острыми клыками. Одного взгляда на остальных

было достаточно, чтобы сознание покинуло Джилмена. Он увидел живых существ

ростом примерно в два с половиной метра точно такого же вида, как статуэтки

на балюстраде; существа передвигались на своих нижних лучах, изгибая их

наподобие паучьих лапок...

Джилмен проснулся в своей постели, весь в холодном поту; лицо, ладони и

ступни как будто слегка саднили. Вскочив на ноги, он умылся и оделся с

молниеносной быстротой, словно ему вдруг понадобилось срочно уйти из дому.

Он еще не знал, куда пойдет, но понял, что и на сей раз занятиями в колледже

придется пренебречь. Непостижимое притяжение какой-то точки между Гидрой и

Арго Навис сегодня не чувствовалось, но на смену ему пришло другое, еще

более сильное ощущение того же рода. Теперь он испытывал непреодолимое

желание двигаться куда-то на север, как можно дальше на север. Джилмен

боялся идти по мосту, с которого открывался вид на пустынный остров

посередине Мискатоника, и поэтому пересек реку в районе Пибодиавеню. Часто

он запинался, но продолжал шагать, не глядя себе под ноги: зрение и слух его

были прикованы к неведомой точке в безоблачной выси голубого неба.

Примерно через час Джилмену удалось в какой-то степени овладеть собой,

и он обнаружил, что ушел довольно далеко от города. Вокруг простирались

блеклые пустые солончаки; Джилмен шел по узкой дороге, что вела в Инсмут,

старинный полузаброшенный городок, куда по каким-то непонятным соображениям

так опасались ездить жители Аркхэма. Хотя появившееся с утра стремление

двигаться на север не ослабло, Джилмен нашел в себе силы сопротивляться ему,

равно как и возобновившемуся притяжению с юго-востока; более того, ему

далось почти уравновесить их. С трудом добредя до города и выпив чашку кофе

в небольшом заведении, он нехотя зашел в библиотеку и стал бесцельно

перелистывать первые попавшие под руку журналы. Затем Джилмен снова бродил

по улицам, встретил пару знакомых, вспоминавших впоследствии, что их поразил

его необыкновенный загар; он не стал рассказывать им о своей недавней

прогулке за город. Часа в три пополудни Джилмен пообедал в каком-то

ресторане; к этому времени притяжение с севера и юга то ли ослабло, то ли

окончательно разделилось на два противоположных импульса. Позже он убивал

время в дешевом кинематографе, тупо уставившись на сменявшие друг друга