Говард Ф.Лавкрафт

Врата серебряного ключа

Когда он взглянул вниз, одно из чудищ поднялось на

семьсот футов и попыталось дотянуться до него своими белесыми липкими

конечностями, но его чары победили эту нечисть, и он остался цел и невредим.

VII

Рассказ Свами Чандрапутры подходил к концу. Он по-прежнему говорил

четко и неторопливо, но его странный голос от усталости сделался совсем

глухим и сиплым. Старый слуга-негр так и не вернулся в таинственную

гостиную, а хозяин и гости не сводили пристального взгляда с индуса.

Господа, продолжал он, я не прошу вас верить мне на слово и готов

представить доказательство. Надеюсь, оно убедит вас, и вы признаете правоту

мифа о тысячах световых лет тысячах лет времени и бессчетных биллионах миль,

которые Рэндольф Картер одолел в пространстве. Тогда он был инопланетянином,

чуждым нашему миру, и летел в сверкающем корабле-оболочке из

электроактивного металла. Он точно распланировал все стадии путешествия, и

его сознание постепенно воскресало к жизни, но полное пробуждение должно

было наступить на Земле и хронологически совпасть с 1928 годом.

Он с нетерпением ждал этого момента и знал, что навсегда запомнит его.

Не надо забывать, господа, что до погружения в многовековой сон он в полном

сознании прожил несколько зем ных тысячелетий среди небывалых чудес планеты

Йаддит. В пути он страдал от лютой стужи и ему снились мрачные, зловещие

сны. Он смотрел на небо через иллюминаторы корабля-оболочки и видел звезды

созвездия и туманности. Их очертания напомнили ему о той поре, когда он,

стоя на земле и подняв голову, окидывал взглядом безмолвный ночной небосвод.

Когда-нибудь о его путешествии в пределы Солнечной системы можно будет

рассказать со всеми подробностями. Он заметил на ее краю планеты Кайнарт и

Юггот, пронесся рядом с Нептуном и перед ним на мгновение мелькнуло белое

пятно, сходное с дьявольским грибообразным наростом. Туманы, окутавшие

Юпитер, поведали ему секрет, который он не вправе разглашать. На одной из

планет-спутников перед ним предстало ужасное зрелище, и он успел разглядеть

развалины циклопических плит на красноватом диске Марса. Приблизившаяся

Земля показалась ему похожей на многократно увеличенный тонкий полумесяц. Он

снизил скорость, хотя волнение, охватившее его перед встречей с родными

краями, заставляло Картера считать каждую минуту. Мне трудно передать, какие

чувства он испытывал. Картер неторопливо парил в верхних слоях земной

атмосферы и ждал, когда над Западным полушарием взойдет солнце. Он хотел

приземлиться в том месте, откуда покинул Землю рядом со Змеиным Логовом, на

холмах за Аркхемом. Если кому-то из вас приходилось надолго оставлять дом, а

я знаю, что одному из вас приходилось, вы поймете, как растрогал Картера

пейзаж Новой Англии с плавными очертаниями холмов, огромными вязами,

разросшимися садами и старыми каменными стенами.

На рассвете он высадился на лужайке усадьбы Картеров и был благодарен

тишине и одиночеству. Как и перед его отъездом, стояла осень, любимое время

года Картера. На холмах пахло скошенными травами. Он поднялся с

кораблем-оболочкой на вершину, подошел к Змеиному Логову, но не смог втащить

корабль в грот через узкую расщелину. Там же он переоделся и скрыл лицо

восковой маской. Оболочка хранилась в пещере более года, пока обстоятельства

не заставили Картера перепрятать ее понадежнее.

Он пешком отправился в Аркхем, пытаясь держаться прямо и ступать, как

человек, хотя каждый шаг давался ему с большим трудом. В банке он обменял

золото и задал несколько вопросов, сказав что он иностранец и плохо владеет

английским языком. Картер выяснил, что идет 1930 год и, следовательно, он

ошибся в расчетах, опоздав на два года.

Конечно же его положение было ужасным. Он не мог открыто заявить о себе

и сказать, что вернулся на землю из межпланетного путешествия.

Настороженность не покидала его ни на минуту, вдобавок он привык к иной пище

и был вынужден скрывать от посторонних неземные снадобья, усыпившие частицу

Зкаубы. Картер чувствовал, что должен действовать без промедления. Он

переехал в Бостон и снял квартиру в одном из беднейших кварталов Вест-Энда.

Жил он очень скромно и уединенно, когда до него начали доходить слухи о

наследстве Рэндольфа Картера и разделе его имения. Он узнал о стремлении