Архиепископ Иоанн

Христианство - дзен

недостает... Ситуация изначально абсурдная:

можно ли, будучи вне дома, мирно беседовать с хозяином?... Но таков изначальный

абсурд фарисейского образа веры: не зная Его изнутри, не поселяясь в сердце

Непорочной Девы, Его исконном вечном доме, хотят вступить с Ним в диалог,

предполагают возможным слышать их молитву: “Помоги, откликнись!”

И ангелы, недоуменно взирая, говорят о такой молитве: “Будучи вне дома, они

хотят говорить с Тобой, Святый Израилев, Живый среди живых!” И Он отвечает им,

указывая на учеников: “Только тот, кто вошел во внутренние палаты, суть брат,

сестра и мать Мои”, — иначе, входят в сокровенное общение и нарекаются родными

Моими в вечности.

Идиотизм мирового фарисейства в том, что сами не входят в дом и другим

запрещают, но претендуют на диалог. Небо полагает фарисейскую веру безобразием,

дьявольским абсурдом: нельзя говорить с хозяином дома, стоя за его пределами и

выкрикивая какие-то безумные фразы! И только тот, кто знает, где пребывает

Учитель и как услышать Его голос, кто входит в дом Его — становится учеником и

творит волю Его Отца.

...Войти в дом нельзя. Святым стать невозможно. Следовать голосу Святого Духа

нельзя... Опутывают сетью запретов и благословляют соглядатайствовать: стоять

вне двора и притом призывать Его имя. Не с целью ли продажного захвата?..

Спаситель призывает войти вовнутрь чертогов и стать Его учеником — что

невозможно для ученичествующих у фарисеев. Вы либо ученик Христа, либо

митрополита Филарета Дроздова или реформатора христианства императора Юстиниана.

Или ты ученик Отверзающего небеса, или мать Бездарная Катехизация навсегда

затворяет твои уста...

В храме Царицы дается небывалая возможность стать Его учеником и возлечь рядом с

Авраамом, Исааком, Сергием и Серафимом; взирать на лик сегодня памятуемого

равноапостольного императора Николая, скорбящей императрицы Александры —

пребывать на земле как в Царствии. Преимущество, ради которого принесешь любую

требуемую свыше жертву, чтобы только облечься в образ истинной церковности и

однажды возблаженствовать!

Две школы, два подхода. Первая учит всегда созидать на чужом, испытанном,

проверенном, учить о том, что было. Упаси Бог привнести нечто новое — ересь,

смута, секта, бред! Созидание на чужом основании, хочет сказать апостол,

уничтожает благовествование Христово и навсегда запирает церковные врата,

способствует деградации и заживо распаду. Напротив, придется учить в пустыне, в

местах, где не слыхано имя Господне, и о том, что не было еще известно доселе;

созидать не на чужом основании, а на собствнном, и не готовыми штампами

пользоваться, а идти наощупь, по наитию свыше... И против очевидной веры,

путеводительства слепых, учить о том, чего прежде никто не знал (Ис.52:15):

сличая откровение свыше с голосом совести, непрестанно узнавать доселе

неведомое.

Общение в церкви не только возможно, но и блаженно, усладительно, если взирать

друг на друга глазами Господа и Божией Матери. Какие таинственные кладовые

вскрываются, неслыханные возможности обнаруживаются, какая радость подается!

О христианском изумлении, об онемении от восторга учит апостол — против

катехизаторского схематизма и рациональной очевидности. Вера во Христа — всегда

хождение в небывалое, всегда озарение! Каждый стих понимается только через

иллюминативную вспышку сверхсознания. В противном случае — запечатан и ничего не

говорит сердцу.

Истинный мотив молитвы (бескорыстный и невинный) — передать любовь Христову

ближнему. “Любовью Духа подвизайтесь в молитве”, — говорит апостол: против

ветхозаветных штампов о “спасении и “прощении грехов”. Молитесь единственно

силой небывалой любви, утверждая жизнь в любви...

“Принимайте друг друга, как Христос принял вас в славу Свою...” (Рим.15:7) Какой

свет! Прежде видеть друг друга в свете, как Христос любит нас и принимать друг

друга в сердце, как Христос принимает... В славу принимать — в сердце,

наполненное сиянием славы Христовой! Сколько же славы должно быть запечатлено в

сердце, чтобы принять в него ближнего, как Христос принял нас, сирот! Каким

купинным, вышнеоблачным должно быть сердце, чтобы ближний мог войти в его огонь

и не сгореть, как Моисей, как Исаия, потчуемый серафическими углями! Какой

небывалый образ общения, какую пренебесную высоту предполагает апостол — чтобы и

мы научились принимать друг друга, как Христос, во славу Божию!