Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 2)

аэродрома, ни рядов самолётов, ни УКВ-радиоволн, летающих туда-сюда над травой, ни сигнальных огней, которые видны ночью с неба, ни 140-ых, ветровые стёкла которых аккуратно защищены чехлами поверх плексигласа.

Здесь были новички и профессионалы. Здесь взлетали и садились тренировочные и боевые самолёты. Здесь были люди, которые оставили после себя след в воздухе, а также те, что поднялись до самых вершин.

Их дух отразился в этом волшебном путеводном знаке, в чёрных полосах на поверхности асфальта, в рёве двигателей при взлёте. Этот дух можно встретить во всех аэропортах от Адака до Буэнос-Айреса и от Аббевилля до Портсмута.

Ты прикасаешься к этому духу, когда чувствуешь себя в аэропорту не так, как во всех других местах на земле.

Давай не будем заниматься

Ей было скучно заниматься. Ведь, просто быть в воздухе — это так прекрасно! Смотреть на небо! В такой день! Поля стелются тёплым бархатом до самого горизонта, и океан… мой великий океан!

Давай просто полетаем некоторое время и не будем заниматься медленным полётом… давай смотреть на этот океан!

Что ты скажешь такой ученице? Мы летели на её собственном аэроплане, на её новеньком Эйркупе, и небо было таким же ясным, как и воздух, промытый ночным дождём. Что ты скажешь? Я хотел объяснить ей так:

— Слушай, ты будешь получать ещё больше удовольствия от полётов днём, если научишься мастерски управлять своим аэропланом.

Научись этому сейчас, хорошенько изучи возможности машины, и тебе больше никогда не нужно будет думать о ней в воздухе. Потом… ты почувствуешь себя, подобно маленькому пушистому облачку. Ты будешь отдыхать в небе, и оно станет твоим домом.

Но я не мог убедить её в этом ни под шум двигателя, ни в спокойной обстановке на земле, хотя пытался сделать это много раз.

Ей так не терпелось прыгнуть вперёд, окунуться с головой в величественную магию полёта, что поэтапное изучение возможностей аэроплана казалось ей страшной обузой. Ей не хотелось думать о потере скорости, крутых виражах и отрабатывании вынужденной посадки.

Поэтому, пока мы некоторое время кружили в воздухе, я думал, глядя на поля, море и фантастически прозрачное небо, что бы случилось с ней, если бы в этот погожий день двигатель её самолёта вышел из строя.

— Хорошо, — сказал я наконец. — Прежде чем мы сядем, давай отработаем ещё один элемент. Давай представим себе, что мы набираем высоту после взлёта, и вдруг останавливается двигатель — прямо на подъёме.

Давай проверим, какая тебе нужна высота для того, чтобы развернуть аэроплан, вернуться к взлётной полосе и зайти на посадку по ветру. Давай?

— Давай, — сказала она, но её это, в действительности, не интересовало.

Я сымитировал выход из строя двигателя, а затем показал, как заходить на вынужденную посадку, для чего мне понадобилось сто пятьдесят футов высоты от момента выключения двигателя до полной готовности к посадке.

— Твоя очередь. — Она неумело воспользовалась первой попыткой и потеряла четыреста футов. Со второго раза ей понадобилось триста. Третий заход удался хорошо, подобно моему, на который ушло сто пятьдесят футов.

Но она не была настроена отрабатывать ситуации с поломкой двигателя и через несколько минут после приземления уже снова говорила об этом чудном погожем деньке.

— Если ты хочешь наслаждаться полётом, — сказал я, — ты должна стать хорошим пилотом.

— Я и стану хорошим пилотом. Ты ведь знаешь, как внимательно я проверяю всё перед полётом. Я сливаю воду из всех баков до последней капли — мой двигатель не подведёт меня на взлёте.

— Но он может подвести! Это уже случалось! И со мной тоже!

— Ты летаешь на своих старых аэропланах, а у них моторы вечно останавливаются. У меня же, новый двигатель… — Она взглянула на меня. — Ну, ладно. В следующий раз мы позанимаемся ещё немного. Но скажи, разве это не самый лучший день в году?

Через три недели она была сама в Эйркупе, а я в Свифте, когда наши аэропланы выкатили на исходную позицию перед взлётом в направлении леса.

День был снова великолепным, и рядом со мной на сидении лежал фотоаппарат: я пообещал ей снять, как её аэроплан парит над полями. Она взлетала первой, и, к тому времени, когда мой Свифт разгонялся на полном газу, её Эйркуп уже набирал высоту.

Как только я оторвался от земли и убирал шасси, я заметил, что Эйркуп поворачивает направо, а не налево на высоте двести футов над землей. «Что она делает». — подумал я.