Всеслав Соло

Переодетые в чужие тела (Часть 1)

Алекс. -- Почему она теперь же

не умерла, не свалилась на тротуар?! -- он еще и еще раз стал нажимать

светящуюся кнопку, но Юсман, беспрепятственно уже села в автомобиль. --

Ничего не понимаю, -- озадачился Маприй. -- По архиву этому экземпляру

вживлена ампула! Неужели же... Ворбий! Сволочь Ворбий, что-то предусмотрел!

-- неистовал Алекс. -- Ладненько, тогда ты сейчас же у меня подохнешь,

Георгио Фатович! Вкус лимона! -- прошипел сквозь зубы Маприй. -- Вкус

лимона, Гермич! -- захохотал Алекс. -- Сейчас, я предоставлю тебе -- тело!

Маприй связался с главным генератором. На небольшом экране его прибора

высветилось: 'Не правильно набран код, в доступе отказано'.

Алекс подумал, что впопыхах он где-то ошибся, и он еще раз вышел на

главный генератор.

Снова на экране прибора появилась надпись: 'Неправильно набран код, в

доступе отказано'.

'Что такое?!' -- вне себя от раздирающей его ярости вскричал он.

Еще множество раз он пытался связаться с главным генератором, но его

попытки оказывались тщетными.

Тогда Маприй набрал резервный код и на экране высветилось: 'Вы можете

произвести только одну операцию, после чего главный генератор будет

самоуничтожен. Хотите продолжить?'

Ненависть к Ворбию все возрастала, вскипала сейчас в Алексе, и чтобы не

задохнуться от ее удушья, Маприй нажал нужную клавишу и на экране прибора

высветилось приглашение к работе с главным генератором.

Наконец-то, Алекс почувствовал себя легче. Хотя и жаль было

расставаться с генератором, но это все равно поздно или рано необходимо было

сделать.

'Вкус лимона!' -- вскричал Алекс и набрал эти слова пароля на

клавиатуре своего прибора и, предвкушая неистовое удовольствие от

приближающейся смерти Ворбия, нажал 'ввод'.

Через некоторое время, на экране прибора высветилось: 'Введите код еще

раз'. И Маприй снова нажал клавишу 'ввод.' 'Операция произведена успешно' --

высветилось где-то через минуту сообщение на экране, и тут же появилось

новое сообщение: ' Внимание, Главный генератор самоуничтожен', и Алекс,

получивший теперь удовлетворение, на мгновение представил себе, какой там, в

здании фирмы, сейчас начался озлобленно грызущий, сжигающий электронику

пожар.

'Ну, и черт с ней!' -- презрительно сказал Алекс о фирме.

Юля и Миша торопливо заглядывали в каждое помещение четвертого этажа

клиники, они разыскивали Юлиного отца.

Наконец, они подошли к последней двери, которую еще не открывали.

(Юсман в это время выглядывала в переулок со двора клиники.)

В руке Миша держал небольшой ломик, он позаимствовал его из пожарного

ящика.

-- Папа может быть только здесь, -- уверенно сказала Юля. -- Здесь, за

этой дверью.

Миша потянул дверь на себя за ручку, она оказалась запертой. Тогда

молодой человек взломал эту, последнюю дверь, ведущую в по-следнее помещение

на четвертом этаже клиники, где мог находиться профессор.

Юля и молодой человек ворвались в поме-щение, но здесь оказалось темно,

практически ничего не было видно.

-- Кто здесь? -- послышался откуда-то из глубины мрака вопрос,

обращенный к Юле и Мише.

-- Папа! -- радостно вскричала, сразу же узнав голос отца, Юля. -- Надо

включить свет! -- требовательно обратилась Юля к Мише и они стали вместе

ощупывать стены, ища выключатель. -- Нашла! -- неожиданно вскрикнула Юля. --

Послышался краткий щелчок и все помещение осветилось ярким светом.

Удивительная картина предстала перед Юлей: комната была разделена на

две части прочной металлической решеткой, и там, за решеткой стоял,

вцепившись в нее обеими руками ее отец, профессор Аршиинкин-Мертвяк.

Миша отвернулся от этого зрелища.

-- Что ты глаза воротишь? -- озлобленно проговорил профессор в сторону

молодого человека.

-- Папочка мой! -- задыхаясь от волнения, едва оказалась способной

произнести эти слова Юля. Она подбежала к решетке и стала целовать руки

своего отца и попыталась целовать его в щеки.

Но отец, как-то странно посмотрел на нее и отшагнул от решетки,

вырвавши свои руки из рук дочери.

-- Ты лучше предложи своему папе, чтобы он не отворачивался от меня! --

грозно сказал профессор.

Миша повернулся к Аршиинкину-Мертвяку лицом и мучительно, но заставил

себя смотреть ему в глаза.