Говард Ф.Лавкрафт

Погребенный с фараонами

которой суждено было стать, так сказать, фоном баталии.

Уже минуло девять, когда наша компания верхом на ослах, прозванных в

честь таких царственных особ и именитых гостей Египта, как Рамзес, Марк

Твен, Дж.П.Морган и Миннехаха, неторопливо двинулась через лабиринты улиц,

минуя то восточные, то европейские кварталы. По мосту с бронзовыми львами мы

пересекли мутные воды Нила, утыканного лесом мачт, и задумчивым легким

галопом направились по обсаженной лебахиями дороге, ведущей в Гизу. Путь наш

длился немногим более двух часов. Подъезжая к месту, мы встретили остатки

туристов, возвращавшихся в Каир, и поприветствовали последний трамвай,

следовавший туда же. Наконец, мы остались лицом к лицу с ночью, прошлым и

луной.

А потом перед нами выросли пугающие громады пирамид. Казалось, они

таили в себе некую допотопную угрозу, чего я не заметил прежде, при дневном

свете. Теперь же даже наименьшая из них заключала в себе как бы намек на

что-то потустороннее. Впрочем, разве не в этой именно пирамиде во времена

шестой династии была погребена царица Нитокрис коварная Нитокрис,

пригласившая однажды всех своих врагов к себе на пир в храм под Нилом и

утопившая гостей, приказав отворить шлюзы? Я вспомнил, что о Нитокрис среди

арабов ходят странные слухи? и что при определенных фазах луны они

сторонятся Третьей пирамиды. Да и не эту ли царицу имел в виду поэт Томас

Мур, когда слагал следующие строки (их любят повторять мемфисские

лодочники):

Живет в подводных тайниках,

Вся в золоте и жемчугах,

Та нимфа, что слывет в веках

Хозяйкой Пирамиды?

Как мы ни спешили, Али Зиз и его клевреты оказались расторопнее. Мы еще

издали приметили их ослов: фигуры животных четко вырисовывались на фоне

пустынного плато. Вместо того, чтобы следовать прямой дорогой к отелю

Мена-хаус , где нас могла увидеть и задержать сонная безобидная полиция, мы

свернули к Кафрел-Хараму, убогой туземной деревушке, расположенной рядом со

Сфинксом и послужившей местом стоянки для ослов Али Зиза. Грязные бедуины

привязали верблюдов и ослов в каменных гробницах придворных Хефрена, а затем

мы вскарабкались по скалистому склону на плато и песками прошли к Большой

пирамиде. Арабы шумным роем обсыпали ее со всех сторон и принялись

взбираться по стертым каменным ступеням. Абдул Раис предложил мне свою

помощь, но я в ней не нуждался.

Почти каждому, кто путешествовал по Египту, известно, что исконная

вершина пирамиды Хеопса источена веками, в результате чего получилась

относительно плоская площадка в двенадцать ярдов по периметру. На этом-то

крохотном пятачке мы и расположились, образовав как бы живой ринг, и уже

через несколько секунд бледная луна пустыни сардонически скалилась на

поединок, который, если не брать в расчет характер выкриков со стороны

болельщиков, вполне мог бы происходит в любом американском спортивном клубе

низшей лиги. Здесь так же, как и у нас, не ощущалось нехватки в запрещенных

приемах, и моему не вполне дилетантскому глазу практически каждый выпад,

удар и финт говорил о том, что противники не отличаются разборчивостью в

методах. Все это длилось очень недолго, и, несмотря на свои сомнения

относительно использовавшихся приемов, я ощутил нечто вроде гордости за свою

собственность, когда Абдул Раис был объявлен победителем.

Примирение свершилось с необыкновенной быстротой, и среди последовавших

за ним объятий, возлияний и песнопений я готов был усомниться в том, что

ссора имела место на самом деле. Как ни странно, но мне также показалось,

что я в большей степени приковываю к себе внимание, нежели бывшие

антагонисты. Пользуясь своими скромными познаниями в арабском, я заключил из

их слов, что они обсуждают мои профессиональные выступления, где я

демонстрирую свое умение освобождаться от самых различных пут и выходить из

импровизированных темниц. Манера, в которой велось обсуждение, отличалась не

только изумительной осведомленностью обо всех моих подвигах, но и явным

недоверием и даже враждебностью по отношению к ним. Только теперь я

постепенно стал осознавать, что древняя египетская магия не исчезла

бесследно, но оставила после себя обрывки тайного оккультного знания и

жреческой культовой практики, каковые сохранились среди феллахов в форме