Говард Ф.Лавкрафт

Погребенный с фараонами

между делом

осмотреть все те греко-римские достопримечательности, которыми только сможет

похвастаться эта древняя метрополия.

Путешествие поездом получилось довольно сносное. Всего четыре с

половиной часа, но за это время мы успели увидеть значительную часть

Суэцкого канала, вдоль которого железная дорога тянется до самой Исмаилии, а

немного погодя и отведать Древнего Египта, краем глаза зацепив канал с

пресной водой, прорытый еще в эпоху Среднего царства3 и недавно

восстановленный. Но вот, наконец, и Каир, мерцая в сгущающихся сумерках,

предстал перед нами как некое созвездие, тусклый блеск которого превратился

в ослепительное сияние, когда мы прибыли на грандиозный центральный вокзал.

И вновь нас постигло разочарование, ибо все, что мы увидели, оказалось

европейским, не считая нарядов и лиц. Скучный подземный переход вел на

площадь, запруженную экипажами, такси и трамваями и залитую ярким светом

электрических огней на высоченных зданиях, а тот театр, где меня тщетно

уговаривали выступить и куда я впоследствии попал как зритель, незадолго до

нашего приезда был переименован в Американский космограф . Намереваясь

остановиться в отеле Шепард , мы взяли такси и помчались по широким авеню с

фешенебельной застройкой; и среди окружившего нас в отеле комфорта (в

основном, англо-американского образца), среди всех этих лифтов и безупречных

официантов в ресторане волшебный Восток с его седою стариной представился

нам чем-то бесконечно далеким.

Однако уже на другой день мы с наслаждением окунулись в самую гущу

атмосферы Тысячи и одной ночи , и в лабиринте улиц, в экзотических контурах

Каира на фоне неба, казалось, снова ожил Багдад Гаруна аль-Рашида. Сверяясь

по Бедекеру , мы миновали площадь Эзбекие и двинулись по улице Муски на

восток, в сторону кварталов, населенных коренными жителями. Довольно скоро

мы очутились в руках энергичного чичероне , и, несмотря на все позднейшие

метаморфозы, я должен признть, что он был мастером своего дела.

Тогда я еще не понимал, какую ошибку совершил, не обратясь в отеле за

услугами официального гида. Теперь перед нами стоял гладко выбритый,

сравнительно аккуратный субъект с удивительно глухим голосом; он был похож

на фараона и представился нам как Абдул Раис эль-Дрогман. Было очевидно, что

он пользуется большим авторитетом среди прочих представителей своего

ремесла; правда, в полиции нам потом сообщили, что человек под таким именем

им не известен, что слово раис , по всей видимости, служит частью обращения

к любому уважаемому человеку, а Дрогман это, без сомнения, не что иное, как

искаженная форма слова драгоман , обозначающего руководителя туристических

групп.

Абдул показал нам такие чудеса, о которых мы раньше только читали и

мечтали. Старый Каир уже сам по себе город-сказка, город-греза: лабиринты

узких улочек, окутанных таинственными благовониями; балконы самых

прихотливых форм, сходящиеся почти вплотную над вымощенными булыжником

мостовыми; совершенно азиатский водоворот уличного движения с его

многоязыким гамом, щелканьем бичей, дребезжанием повозок и скрипом телег,

звоном монет и криком ослов; калейдоскоп цветастых одежд, тюрбанов, чадр и

фесок; водоносы и дервиши, собаки и кошки, гадалки и брадобреи; и,

перекрывая все прочие звуки, причитания нищих слепцов, скрючившихся в своих

нишах, и заунывные азаны муэдзинов на минаретах, тонко вычерчивающихся на

фоне яркого безукоризненно синего неба.

Не менее заманчивыми оказались и крытые базарные ряды, где, к тому же,

было не так шумно. Пряности, духи, ароматические шарики, ковры, шелка, медь;

старый Махмуд Сулейман сидит, скрестив ноги, среди своих сосудов с

ароматическими смолами, рядом юноши, весело переговариваясь, толкут

горчичные зерна в углублении капители древнеримской классической колонны

коринфского ордера, завезенной сюда, вероятно, из соседнего Гелиополя, где

размещался один из трех легионов императора Августа. А еще мечети и музей мы

осмотрели их все, и еле сохранили свое приподнятое арабское настроение,

когда чуть было не поддались темным чарам Египта фараонов, бесценные

сокровища которого предлагал нашему взору музей. Большего мы пока и не

искали, а потому сосредоточили свое внимание на средневековой сарацинской