Стивен Кинг

Темная Башня Темная Башня – 7

его сапог, все удлинялась. Ыш шагал рядом.

«Еще одна ночь, — думал стрелок. — Еще одна ночь, потом еще один день в пути, и все закончится. Так или иначе».

Он позволил биению Башни и многочисленным голосам наполнить голову и влить силы в ноги… хотя бы чуть чуть. Роз встречалось все больше, они десятками росли как по обочинам, так и на невзрачной равнине, по которой тянулась дорога. Некоторые росли прямо на дороге, и стрелок обогнул их по широкой дуге, чтобы не задеть. При всей своей усталости он не мог допустить, чтобы колеса или его раздавили хоть одну розу, примяли хоть один опавший лепесток.

5

На ночлег он остановился, когда солнце еще висело высоко над горизонтом, слишком ослабев, чтобы идти дальше, хотя до наступления темноты оставались добрых два часа. Он набрел на пересохшую речку, и теперь на ее дне пышно цвели прекрасные дикие розы. Их песни не уменьшили его усталости, но хоть немного подняли настроение. Он подумал, что настроение улучшилось и у Патрика с Ышем, в чем тоже не было ничего плохого. Проснувшись, Патрик тут же начал оглядываться по сторонам. Потом лицо его помрачнело: юноша вспомнил, как понял Роланд, что Сюзанны больше с ними нет. Тогда, у захлопнувшейся за Сюзанной двери, он даже всплакнул, но сейчас обошлось без слез.

На берегу стояла роща тополей, во всяком случае, стрелок подумал, что это тополя, но они засохли, когда иссяк поток, из которого пили их корни. Так что теперь к небу торчали голые, без листвы и коры ветки. В их переплетениях Роланд вновь и вновь видел число девятнадцать, написанное цифрами как мира Сюзанны, так и его собственного. В одном месте ветви сложились в слово «ЧЕЗЗЕТ» на фоне темнеющего неба.

Прежде чем разжечь костер и приготовить всем ранний ужин, благо консервов из кладовой Дандело еще хватало, Роланд спустился в русло реки и вдыхал аромат роз, слушая их песню и медленно шагая мимо засохших деревьев. И аромат, и звуки бодрили.

Почувствовав себя лучше, он собрал хворост под деревьями и сломал несколько нижних веток. Из стволов остались торчать их толстые концы, заостренные, напоминающие карандаши Патрика. Разжигая костер, произнес древнее заклинание, механически, не слыша слов: «Искорка светлая, кто мой родитель? Со мной ничего не случится? Я останусь самими собой? Благослови этот лагерь огнем».

Ожидая, пока огонь вспыхнет, а потом уляжется на постель из розовых углей, Роланд достал часы, которые подарили ему в Нью Йорке. Днем раньше они остановились, хотя его заверяли, что батарейка будет работать как