Стивен Кинг

Темная Башня Темная Башня – 7

в перышках? Не могу вспомнить. Нынче я многое не могу вспомнить, но, похоже, не забыл, как нужно сражаться. Может, это и хорошо. Я надеюсь, что это хорошо.

— У вас не возникало желания задаться вопросом, а где я все это надиктовываю, дама и господа?

— Не возникало. Они просто сидели, зачарованные чуть суховатым голосом Бротигэна, передавая друг другу бутылку «перье» и жестянку с крекерами из пшеничной муки грубого помола.

— Я вам скажу, — продолжил Бротигэн, — частично, потому, что те трое из вас, кто пришел сюда из Америки, найдут это забавным, а в основном по другой причине: мой рассказ может оказаться полезным для подготовки операции по уничтожению того, что происходит в Алгул Сьенто.

— Я говорю, сидя в кресле, высеченном из цельного куска шоколада. Сидение — большое синее маршмэллоу note 47 , и я сомневаюсь, что надувные матрасы, которые мы собираемся вам оставить, мягче и удобнее. Вы можете подумать, что такое сидение липкое, ан нет. Стены этой комнаты, и кухни, которую я вижу через арку слева от меня, сделаны из зеленых, желтых и красных леденцов. Лизните зеленое, и на языке останется вкус лайма. Лизните красное, и вы попробуете малину. Хотя вкус (в любом смысле этого неопределенного слова) едва ли связан с выбором Шими, во всяком случае, таково мое мнение. Я думаю, он, как ребенок, любит первичные яркие цвета.

Роланд, улыбнувшись, кивнул.

— Но должен вам сказать, — вновь заговорил сухой голос, — я был бы счастлив, если бы хотя бы в одной комнате яркости этой было поменьше. И краску бы выбрали синюю. А может, и какую нибудь более темную.

Если уж речь зашла о темном, то ступени тоже шоколадные. А вот сказать «ступени лестницы на второй этаж» нельзя, потому что второго этажа нет. Через окно видны автомобили, которые подозрительно схожи с конфетами, а мостовая выглядит, как лакрица. Но, если открыть дверь и шагнуть через порог, ты сразу окажешься там, откуда пришел. То есть в «реальном мире», лучшего термина, увы, не подобрать.