Кураев А

«ГАРРИ ПОТТЕР» В ЦЕРКВИ: МЕЖДУ АНАФЕМОЙ И УЛЫБКОЙ

и мастерству. Именно на попытках посоревноваться с людьми в ремеслах строятся многие сказочные сюжеты - от благопристойных сказок для самых маленьких до буйно-грубых «заветных» сказок из собрания Александра Афанасьева. Черт по ходу развития сюжета сказки или просит человека научить его делать что-либо «общественно полезное», самонадеянно полагая, что при своих способностях легко в конце концов справится с любой работой, или же, увидев свою несостоятельность, начинает пакостить и вредить трудовому народу. Английский черт по большей части завидует двум профессиям - трубочиста и гончара. Первая профессия близка ему наличием черноты, сажи и копоти. Вторая притягивает виртуозным искусством гончарного дела, магией вертящегося гончарного круга, на котором под руками человека из комка сырой глины словно сам собой вырастает изящный сосуд. Даже в тех случаях, когда черт ухитряется уговорить гончара научить его гончарному искусству, ему не дается это мастерство. И черт с проклятиями и угрозами тает в воздухе или убегает, оставляя после себя запах серы: на пальцах у него когти - выгладить глину он не может, на ногах копыта - они не дают крутить гончарный круг. Горшечник по-английски – potter»157.

Фамилия Поттер – своего рода «оберег»: то, чего боится (и чему завидует) нечистая сила. Подождем выхода последней книги – и станет ясно, случайность это или нет…

КОГДА СТЫДНО БЫТЬ ПРАВОСЛАВНЫМ…

Это стыдно, когда видишь, что от имени твоей веры твои единоверцы говорят глупости.

Нет, критическое отношение к «Гарри Поттеру» – не глупость. Просто, если уж читать эту книгу так, чтобы каждую строчку сказки сопоставлять с православным катехизисом, то пусть тогда такой аналитик и сам не выходит за рамки христианского учения и христианской этики.

Вот пример забвения христианских истин ради полемических нужд. В одной антипоттеровской статье упоминается сказка Урсулы ле Гуин “Волшебник земноморья”. И говорится: «среди предметов, которые изучались в школе волшебников, придуманной ле Гуин, была наука об истинных именах всех земных вещей и предметов, что давало неограниченную власть над ними тем, кто их знал. Гностические или нью-эйджеровские корни этого предмета очевидны»158. Странно, что монахиня не заметила библейских корней этого представления. Ведь идея о том, что знание имени есть получение власти над именуемым, встречается уже в библейском повествовании об Эдемском саду. Это один из самых традиционных мотивов христианской книжности: