Мирча Злиаде

Шаманизм, архаические техники экстаза (Часть 3)

именно из этой посудины рис подается в чашки на столе) и сковородку, то есть утварь, подобную той, которая должна быть в приданом молодой жены. Еще не так давно совокупление между жрецом алтаря и женщиной-духом составляло часть программы ее посвящения. Таким образом себя проявлял бог'136.

Это бракосочетание с богами напоминает обычаи шаманок саора, с той лишь разницей, что в Японии мы не находим столь интенсивного личного экстатического опыта, как у саорских девушек. По-видимому, в Японии супружество с богом-покровителем является следствием скорее институции, чем личного предназначения. Некоторые другие элементы не вписываются в структуру женской магии — например, лук и конь137. Все это склоняет нас к убеждению, что мы имеем дело с гибридной и поздней фазой шаманизма. С другой стороны, 'женщин-духов' микогами и некоторые связанные с ними ритуалы можно сравнить с характерными чертами матриархата: владычицы территориальных государств, предводительницы рода, матрилокальное бракосочетание, 'бракосочетание с духом' (бесучече), матриархальный род с родовой экзогамией и т.д.138. Кажется, Eder не был знаком с важным исследованием Charles Haguenauer, Origines de la civilisation japonaise. Хотя в первом опубликованном томе автор не обсуждает происхождение японского шаманизма, он, однако, приводит несколько фактов, которые, по его мнению, указывают на сходство с алтайским шаманизмом: 'То, что известно, например, о деятельности и роли колдуньи в древней Японии, даже вопреки стараниям редакторов императорских Хроник замолчать эту тему и говорить исключительно о ее сопернице, жрице-весталке, ми-ко, завоевавшей высокое положение среди ритуалистов при дворе Ямато, позволяет отождествить ее (колдунью) с ее корейской коллегой, муданг, и... алтайскими шаманками. Главная функция всех этих чародеек — заставить душу сойти (японское ор.о-с.у) в опору (святая колонна или что-нибудь другое в этом роде) или воплотиться таким образом, чтобы она (колдунья) служила посредницей между душой и живыми; а затем душу следовало отпустить. То, что тогда для таких практик использовалась святая колонна, следует из факта, что слово хашира (колонна) служило в японском языке специальным термином при счете святых139. С другой стороны, орудия труда японской колдуньи были такими же, какими пользовались ее коллеги на континенте, а именно бубен... погремушки ...зеркало... и сабля катана (еще одно слово алтайского происхождения), антидемонические свойства которых иллюстрирует не один след в японском фольклоре'140.

Следовало бы подождать продолжения публикации работы Haguenauer, чтобы убедиться, в какой стадии и с помощью каких средств алтайский шаманизм — институция почти исключительно мужская — стал составным элементом чисто женской религиозной традиции. Ни сабля, ни бубен не являются инструментами, изначально принадлежавшими к женской магии. Тот факт, что их используют шаманки, указывает на то, что они уже составляли часть арсенала колдунов и шаманов141.

^ ^ ^

Глава 13. ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИФЫ, СИМВОЛЫ И РИТУАЛЫ

Различные шаманистические идеологии ассимилировали определенное количество мифологических сюжетов и магико-религиозных символик. Не пытаясь составлять их полный список, а тем более предпринимать исчерпывающий анализ, считаем все же целесообразным вспомнить некоторые мифы и символы, с тем чтобы показать процесс их адаптации и переоценки в шаманизме.

Собака и конь

Во всем, что касается мифов о собаке, мы будем ссылаться на труды Фреды Кречмар1. Собственно, шаманизм не добавил ничего нового в этот сюжет: шаман встречает погребальную собаку во время своего нисхождения в Преисподнюю2, так же как ее встречают умершие и герои в ходе инициационных испытаний. Мифология и магия собаки и волка развивались и интерпретировались прежде всего тайными обществами, основанными на воинских посвящениях, — в той мере, в какой их исступленные церемонии можно назвать 'шаманскими'. Некоторые каннибальские тайные общества практикуют ликантропию — магическое превращение участника церемонии в собаку или волка. Шаманы также могут превращаться в волков, однако в несколько ином смысле, чем при ликантропии: как мы выдели, они могут принимать облик многих других животных.