Джеймс Редфилд

Селестинские пророчества (Часть 2)

-- Доброе утро!

Пристально оглядев меня, она спросила:

-- Вы уже поняли, почему мы снова встретились?

-- Нет, -- признался я. -- Мне было не до того. Я пытался разобраться в

зависимостях.

-- Ну да, -- проговорила она. -- Я видела.

-- Что значит -- видели?

-- Я поняла, что с вами происходит, по виду вашего энергетического

поля.

-- Ну и как же оно выглядело?

-- Ваша энергия была соединена с энергией Марджори. Когда вы сидели

здесь, а она была в другой комнате, ваше поле простиралось туда и было

связано с ее полем.

Я покачал головой.

Она с улыбкой положила мне руку на плечо:

-- Вы утратили связь со Вселенной. Вы заменили ее привязанностью к

энергии Марджори. Так получается со всеми привязанностями: нужно пройти

через привязанность к кому-то или к чему-то, чтобы обрести связь со

Вселенной. Справиться с этим можно, лишь подняв свой энергетический

уровень

и вновь сосредоточившись на том, чем вы действительно здесь

занимаетесь.

Кивнув, я вышел из дома. Хулия осталась ждать в кабинете. Около десяти

минут я накапливал энергию так, как меня обучал Санчес. Постепенно чувство

красоты вернулось, и я почувствовал себя значительно легче. После этого я

вернулся в дом.

-- Вы выглядите получше, -- сказала Хулия.

-- Я и чувствую себя получше, -- ответил я.

-- Так какие же вопросы стоят сейчас перед вами?

Минуту-другую я размышлял. Марджори я обрел. Ответ на этот вопрос

найден. Но по-прежнему хотелось выяснить, где Уил. И все так же

хотелось

понять, как поведут себя люди друг с другом, когда начнут следовать

Манускрипту. Если Манускрипт оказывает такое положительное воздействие на

людей, то почему он так страшит Себастьяна и других священнослужителей?

Я поднял глаза на Хулию.-

-- Мне необходимо уяснить для себя оставшуюся часть Восьмого

откровения, и я по-прежнему хочу найти Уила. Может быть, у него уже есть

Девятое.

-- Я завтра еду в Икитос, -- проговорила она. -- Хотите со мной? Я

заколебался.

-- Думаю, что Уил там, -- добавила она.

-- Откуда вы знаете?-- Потому что вчера вечером мне пришла в голову эта

мысль.

Я промолчал.

-- Я подумала и о вас, -- продолжала Хулия. -- О том, что мы оба

направляемся в Икитос. Вы тоже каким-то образом вовлечены в это.

-- Вовлечен во что? Она улыбнулась:

-- В то, чтобы найти последнее откровение прежде, чем это сделает

Себастьян.

Пока она говорила, я представил, что мы с Хулией приезжаем в Икитос, но

затем почему-то направляемся в разные стороны. Я чувствовал, что за

этим

что-то стоит, но что именно -- оставалось неясным.

Я снова сосредоточил внимание на Хулии.

-- Где вы были? -- улыбаясь, спросила она.

-- Прошу прошения. Я тут кое о чем размышлял.

-- Что-нибудь важное?

-- Не знаю. Мне представилось, что, приехав в Икитос, мы отправимся в

разные стороны. В комнату вошел Роландо.

-- Я привез необходимые припасы, -- сообщил он Хулии. Узнав меня, он

вежливо кивнул.

-- Хорошо, спасибо, -- поблагодарила Хулия. -- Вам по дороге

встретились военные?

-- Не видел ни одного.

В комнату вошла Марджори и отвлекла меня, но мне было слышно, как Хулия

говорит Роландо о желании Марджори поехать вместе с ним в Бразилию, где

Хулия договорится о том, чтобы Марджори помогли вернуться в Штаты.

Я подошел к Марджори.

-- Как спала?

Она посмотрела на меня, словно решая, продолжать сердиться или нет:

-- Не очень.

-- Это друг Хулии, -- кивнул я в сторону Роландо. -- Сегодня утром он

уезжает в Бразилию. Оттуда он поможет тебе добраться до Штатов.

Казалось, она боится.

-- Послушай, -- сказал я. -- Все будет хорошо. Они уже помогали другим

американцам. У них есть знакомые в американском посольстве в Бразилии.

Очень

скоро ты будешь дома.

Она согласно кивнула:

-- Я о тебе беспокоюсь.

-- У меня все будет в порядке. Не переживай. Как только вернусь в

Штаты, позвоню.

Хинтон у меня за спиной объявил, что завтрак подан. Мы прошли в

столовую и принялись за еду. После завтрака Хулия с Роландо, похоже,

заторопились. Хулия объяснила, что для Роландо и Марджори важно пересечь

границу до наступления темноты, а ехать им еше целый день.