Шри Парамаханса Йогананда

Автобиография монаха

интригующим вопросом, когда мы,

разморенные от жары, сидели с ним во дворе нашего дома. Стоял

праздничный летний день. Я отрицательно покачал головой,

улыбаясь в предвкушении интересной истории.

- Много лет назад, еще до вашего рождения, я попросил у своего

начальника- вашего отца, недельный отпуск для того, чтобы

посетить моего гуру в Бенаресе. Ваш отец высмеял эту просьбу.

- Не собираетесь ли вы стать религиозным фанатиком?-

осведомился он.- Если вы желаете успешно продвигаться по

службе, сосредоточтесь на своей работе в учреждении.

В тот же день, печально шагая домой по тенистой дороге, я

встретил вашего отца в паланкине. Отослав домой паланкин и

слуг, он пошел вместе сос мной. Стараясь утешить меня, он

указал на те выгоды, которые дает упорство в достижении

мирских целей.Но я почти его не слышал. Мое сердце

повторяло:' Лахири Махасайа! Я не могу жить, не повидавшись с

тобой!' Дорожка привела нас к краю тихого поля, где лучи

заходящего солнца играли еще на высоких зарослях диких трав.

Мы остановились, восхищенные. И вдруг в поле, всего в

нескольких ярдах от нас, появился образ моего великого гуру/3/.

- Бхагабати, ты черезчур строг к своему подчиненному! Голос

гуру громко зазвучал в наших ушах. Он исчез так же

таинственно, как и появился. Стоя на коленях, я восклицал:

-Лахири Махасайа! Лахири Махасайа!

Ваш отец оставался недвижим, потрясенный видением.

-Абинаш, я не только даю вам отпуск, но и сам возьму его,

чтобы завтра же отправиться в Бенарес. Я должен узнать этого

великого Лахири Махасайа, который способен материализоваться

по желанию, чтобы вступиться за вас. Я возьму с собой жену и

попрошу учителя посвятить нас в тайны его духовного пути. Вы

проводите нас к нему?

-Да, разумеется!- Радость наполняла меня: я получил чудесный

ответ на свою молитву, и события быстро приняли благоприятный

оборот. На следущее утро ваши родители со мной поехали в

Бенарес. Мы наняли повозку, а затем нам пришлось идти пешком

по узким переулкам к уединенному домику моего гуру. Войдя в

небольшую гостинную, мы склонились перед учителем, сидевшим

как обычно в позе лотоса. Он прищурил свои пронизывающие глаза

и устремил взор на вашего отца. ' Бхагабати, ты черезчур строг

к своему подчиненному!'- раздались те же самые слова, которые

он произнес два дня назад. Затем он добавил:' Я рад, что ты

позволил Абхинашу посетить меня, и что ты вместе с женой

сопровождаешь его.'

К радости ваших родителей он посвятил их в духовную практику

крийа-йоги/4/. Ваш отец и я, как собратья-ученики, с того

памятного дня нашего видения сделались близкими друзьями.

Лахири Махасайа проявлял определенный интерес к вашему

рождению.Ваша жизнь, несомненно, будет связана с его жизнью;

благословение учителя никогда не бывает напрасным.

Лахири Махасайа покинул этот мир вскоре после того, как я

вступил в него. Его портрет в разукрашенной рамке всегда висел

над нашим семейным алтарем в различных городах, куда компания

направляла отца. Много раз мы с матерью по утрам и вечерам

медитировали перед импровизационным святилищем, где были

принесены в жертву цветы, погруженные в пахучую пасту из

сандалового дерева. Мы почитали божественное начало, нашедшее

свое полное выражение в Лахири Махасайа, не только возжиганием

ладана и мира, но также и совместным благоговейным

преклонением. Его портрет оказывал длительное влияние на всю

мою жизнь. По мере того, как я рос, вместе со мной росла мысль

об учителе. Во время медитации я часто видел, как образ,

запечатленный на фотографии, выходил за пределы маленькой

рамки,и, приняв форму живого человека, садился передо мной.

Когда же я пытался коснуться ног его сидящего тела, он изменял

свой вид и снова оказывался портретом. Детство перешло в

отрочество, и вот я обнаружил из небольшого образа,

включенного в рамку, живое, вдохновенное присутствие. Я часто

обращался к нему с молитвой в моменты затруднения или тягот, и

обнаруживал в глубине своей души его умиротворенные