Дуглас Монро

Утерянные книги Мерлина (Часть 1)

на него... бог был готов говорить!

«Ipse nihilominus Terra Coelum Mare...

Ipse quoniam Dominus serpens avis est et Navis!

Cuius non difficile sed impossibile vias investigare».

— Ты, кто есть Земля, Небо, Море... — вторила ему Вивианн нараспев подобно эху. — Ты, поскольку ты есть Бог, ты есть Змей, Птица, Небо! Ты, чьи пути постичь не трудно — невозможно...

— Чьи пути? — наклонился я ближе.

— Почему ты, Король всех этих гор, не знаешь этого? — Ее голос напоминал слабый шелест песка. — Бога охоты, который был Хранителем земель под этим холмом еще до того, как фериллты дали ему имя Гвинн an Нидд! Прежде чем мы отважимся войти, мы должны получить от него знак. Слушай! Разве ты не слышишь... Дыхание Дракона? — Глаза Владычицы расширились от благоговейного ужаса, пока я изо всех сил пытался различить знак среди завываний ветра.

И тут я действительно его услышал, в этом не могло быть никаких сомнений! Откуда-то из самых глубин Тора донесся неожиданный порыв воздуха —непохожий на все остальные, потому что он принес с собой звуки голоса, густого и страшного, проснувшегося после тысячелетнего сна. В моем сознании одна за другой вспыхивали картины кровопролития и великолепия, битв и каменных кругов, и наконец — изумрудный холм над внутренним морем... огонь и меч, а потом образ темного бога на темном подземном троне. Правитель возник как видение, расплывающееся в дыхании змея.

— Теперь мы можем войти, — сказал Мерлин, заставив себя улыбнуться. Он выпрямился и расправил мантию. Шаги его эхом отозвались от каменных глыб, когда он вошел в проход, низко согнувшись, чтобы вписаться в проем под дольменом. — Артур...

На какое-то мгновение я заколебался, потом последовал за ним, сопровождаемый двумя жрицами. Воздух в Подземной Пещере был спертый и влажный. Дрожь пробежала по моему телу, когда я увидел ее массивные стены, освещенные слабым светом фонаря, который нес Мерлин. Моргана беспокойно оглядывалась на тени, потом прижалась к плечу Вивианн. Друид опустился на колено перед чем-то, что напоминало своего рода круглый каменный стол, и наклонил голову.

Когда наконец мои глаза привыкли к полумраку, я увидел, что мы стоим у края помещения гигантских размеров, облицованного камнем, в центре которого неясно вырисовывается алтарь, больше похожий на перевернутое на бок колесо. На его поверхности был разбросан ряд предметов, которые, казалось, светились своим собственным светом. Рядом с ними я различил силуэт Мерлина, по-прежнему неподвижный в таинственной мгле... может выжидающий?

Потом какое-то движение неожиданно привлекло мое внимание: темная тень, словно привидение, проплыла через комнату. Моргана громко вскрикнула и прижалась к ближайшей стене, Вивианн стояла неподвижная, как камень, ее глаза были прикованы к Друиду, который начал медленно поизносить слова каким-то страшным голосом — это был не его голос. Жрица тоже отодвинулась назад.

«Я ТОТ, КТО ОБОЖАЕТ ОДИНОЧЕСТВО.

УЕДИНЕНИЕ — МОЕ ДЫХАНИЕ...

МОИ НОГИ ТВЕРДО СТОЯТ НА МОГИЛАХ,

И ВОСКРЕСЕНИЕ МЕРТВЫХ — МОЯ ПИЩА!

ПОТОМУ ЧТО Я — КОРОЛЬ... КНЯЗЬ ВСЕГО,

ЧТО ЕСТЬ НА ЗЕМЛЕ И ПОД ЗЕМЛЕЙ.

И ВО ВСЕЙ БЕЛИЗНЕ ЗВЕЗД

ВОЗВОЖУ ТЕМНЫЕ СТЕНЫ ВРЕМЕНИ

НАД БЕЗДНОЙ!»

— Мы признаем твое место, о Подземный Король, — вежливо ответила Вивианн, — вне всякого сомнения... но мы просим тебя обратить внимание на наше отчаянное положение. Потому что Земля — твоя земля — истекает кровью, прогибается под тяжким гнетом. — И, отведя глаза, она проглотила слезы. — Мы боимся, что может быть уже слишком поздно. Сейчас появилась великая нужда опять открыть Книгу — Горхан, — чтобы защитить Сокровища Британии... удалить их из этого мира человеческой глупости, который сейчас угрожает им. Как Владычица Авалона, верный и давнишний хранитель Священных Мистерий, молю тебя: не позволь символам нашей веры попасть в нечестивые руки.

И Вивианн подняла голову, удивленная своими собственными словами, — удивленная тем, что ей, а не Друиду, был дан голос, чтобы высказать просьбу. Вслед за этим, так же внезапно, как и появилась, таинственная тень переместилась в дальний угол и медленно растаяла. Остались лишь несколько тонких, пыльных лучей солнечного света, падающих на поверхность круглого камня. Мерлин тихонько застонал, потом зашевелился, как будто пробуждаясь от долгого глубокого сна, и оперся о свой посох.