словами, прокричал:
- Там что-то есть - наверху, у дороги, с другой стороны оврага! Там
что-то ходит, миссис Кори! Пахнет так, будто молния ударила, а деревья
повалены, словно дом тащили... И еще - следы! Как у слона! Огромные! И их
так много, их точно оставили не четыре ноги, а гораздо больше.
Миссис Кори, не добившись от Лютера ничего более толкового, принялась
звонить соседям, сея панику среди и без того перепуганных людей. А когда
на другом конце провода трубку взяла Салли Сойер, дом которой стоял ближе
других к усадьбе Уотли, миссис Кори стала слушать сама, и ей было что
выслушать!
Сын Салли тоже только что прибежал с луга, на котором они оставили на
ночь пастись свое стадо.
- Да, миссис Кори, - дрожащим от слез голосом говорила Салли. - Он не
мог и слова вымолвить. Он сам видел, что дом этих Уотли развалился, словно
от динамита, на их дворе полно следов, как от бочек. Шонси говорит, что от
дома по лугу тянется широкая полоса смятой травы, а в каменных стенах
всюду проломы. И еще сказал, что сразу подумал о коровах, стал искать их и
знаете где нашел? На том чертовом лугу, где ничего не растет. И лучше бы
он не видел их, миссис Кори, потому что половина коров оказалась мертва, а
остальные выглядят так, будто из них всю кровь выпили, и на шеях разрезы
как у скота проклятых Уотли, помните, лет пятнадцать назад... Шонси не
ходил дальше и не знает, куда ведут следы, но думает, что в ущелье... И
еще я так полагаю, миссис Кори, что все это подстроил Вилбур Уотли, и
хорошо, что он сдох как заслужил. Это они с дедом вырастили в доме
такое... что уже и совсем не похоже на Божье создание. Все это не к добру,
миссис Кори, вот что я вам скажу! Рядом с нами ходит что-то страшное, и
сдается мне, час мой последний близок...
...В полдень большинство мужчин и парней из Данвича собрались на
дороге, ведущей к разрушенной усадьбе Уотли. Следы неизвестного существа
действительно вели в ущелье, но оттуда не доносилось ни звука, только
отвратительный запах стоял в воздухе.
Кто-то позвонил в редакцию "Олсбери Транскрипт", но главный редактор,
привыкший ко всяким историям в данвичской округе, решил ограничиться лишь
маленькой юмористической заметкой, которую, правда, заметило и
распространило Ассошиэйтед Пресс.
На ночь все жители Данвича забаррикадировались в своих домах, а скотину
накрепко заперли в хлевах. Около двух часов ночи семью Элмера Фрэя
разбудил вой собак, свист и стук во дворе. Потом затрещало дерево. Но
больше всего людей испугало отчаянное мычание коров. Элмер зажег фонарь,
но выйти на верную смерть не решился, и все затаились, словно спасение их
было в молчании.
Возня во дворе и в хлеву прекратилась, но люди еще долго не могли
двинуться с места.
Утром соседи, в одиночку и группами, молча подходили к разрушенному
сараю Фрэя, от которого к ущелью вели две широкие полосы растерзанной
растительности. Коров, которые еще дышали, пришлось прирезать, избавив от
мучений. Люди не знали, что им делать; Эрл Сойер на всех углах призывал
обратиться за помощью в Олсбери или Аркхэм; старый Зебулон Уотли,
происходивший из более здоровой линии рода, невразумительно бормотал
что-то о тайных ритуалах и молитвах, которые надлежит немедленно сотворить
на вершинах гор.
Следующая ночь сошла на замершую в страхе деревню. В некоторых домах
собрались вместе несколько семей; все крепко заложили двери, приготовили
ружья и вилы. Однако никто не подумал об организации настоящей обороны.
Наутро, пережив бессонную ночь, многие решили, что избавились от исчадия
ада, но вечером также заперлись в своих домах.
Утром в окрестностях деревни были обнаружены новые следы и, что совсем
сбило людей с толку, крутые склоны не явились преградой для неведомого
существа. Оно поднялось на вершину Сентинелл-Хилл почти по вертикальной
стене, а затем также спустилось, что никак не укладывалось в и без того не
очень сообразительных головах деревенских жителей. Лишь старый Зебулон мог
бы объяснить происходящее, но его не оказалось среди смельчаков,
добравшихся до ущелья.
Пятая ночь началась также, как предыдущая, но утро принесло перемены:
перед рассветом одного из жителей поднял на ноги телефонный звонок. Из
трубки неслись истошные крики, потом раздался треск и все смолкло. Никто
не вышел на улицу, никто не узнал голос.