Говард Ф.Лавкрафт, Огэст Дерлет

Ночное братство

прогулок по Провиденсу, должна была

сказаться и на моем теперешнем состоянии, однако мистер Аллан и его братья

целиком завладели моими мыслями, не давая сосредоточиться ни на чем другом.

В конце концов я отложил все свои дела и решительно направился к дому

на прибрежном холме, собираясь напрямик поговорить с его обитателями. Уже

издали мне бросились в глаза приметы запустения; некоторые из окон были

закрыты ставнями, в других виднелись выцветшие полуистлевшие шторы. Я

постучал в дверь и стал ждать.

Никакого ответа. Я постучал снова, на сей раз громче.

Из глубины дома не донеслось ни звука.

Я попробовал ручку, дверь легко подалась под нажимом. Прежде чем войти,

я огляделся по сторонам -- вокруг не было видно ни души, соседние дома

казались необитаемыми; если даже за мной и велось наблюдение, то никаких его

признаков я не обнаружил.

Войдя в дом, я несколько мгновений стоял неподвижно, ожидая, когда

глаза привыкнут к полумраку, а затем осторожно миновал вестибюль и оказался

в небольшой комнате, по углам которой скромно ютилось то, что еще пару

десятилетий тому назад можно было бы назвать мебелью. Судя по всему, в этом

помещении давно уже никто не жил, однако люди здесь, несомненно, бывали -- я

заметил дорожку следов, пересекавшую пыльный пол комнаты и, двигаясь по ней,

прошел через гостиную прямо на кухню. Здесь также наблюдалось полное

запустение -- никаких съестных припасов, многолетний слой пыли на кухонном

столе -- но зато на полу и на ступенях ведущей наверх лестницы я увидел

множество следов ног.

Самые же удивительные открытия поджидали меня на задней половине дома,

где находилась только одна большая комната -- впрочем, некогда их явно было

три, но перегородки между ними были разобраны, остались лишь отметины в

местах стыка со внешней стеной. Мельком оглядев комнату, я сразу устремился

к тому, что находилось в ее центре и являлось источником разливавшегося

вокруг мягкого фиолетового свечения. Это был длинный стеклянный ящик,

который вместе с другим точно таким же, но несветящимся, ящиком стоял в

окружении приборов и механизмов самого невероятного, прямо-таки

фантастического вида.

Я старался двигаться как можно тише, опасаясь, что мое непрошеное

вторжение будет вот-вот раскрыто, однако в комнате никого не оказалось.

Подойдя к светящемуся стеклянному ящику, я прежде всего обратил внимание на

большой, в натуральную величину, снимок человека, лежавший на его дне --

снимок Эдгара Аллана По, озаренный, как и все вокруг, пульсирующим

фиолетовым светом, источник которого я так и не сумел обнаружить. Только

рассмотрев хорошенько портрет, я перевел взгляд на то, что, собственно, и

составляло содержимое ящика. В тот же миг вопль изумления и ужаса едва не

сорвался с моих губ -- там, поверх Эдгара По, стояла уменьшенная копия

одного из конусообразных чудовищ, пригрезившихся мне накануне во время

гипнотического сеанса! И волнообразные движения щупальцев на его голове -

или как там она называлась -- совершенно недвусмысленно указывали на то, что

существо это было живым!

Я попятился прочь, успев только краем глаза взглянуть на второй ящик,

соединенный с первым множеством металлических трубок; этот второй ящик был

пуст. Затаив дыхание, я проскочил в обратном порядке череду комнат,

отделявших меня от входной двери -- после всего увиденного здесь у меня

почему-то пропало желание встречаться с братьями, которые,

видимо, отдыхали где-нибудь на втором этаже. Никто меня не окликнул и

не попытался задержать; уже удаляясь от дома, я оглянулся и заметил, как

что-то похожее на портретный облик По на миг показалось в одном из верхних

окон и тут же исчезло за шторой. Ни разу не остановившись, я бегом пересек

весь район города, лежащий между реками Сиконк и Провиденс, и замедлил шаги

уже на многолюдных центральных улицах, не желая привлекать к себе внимание

прохожих.

На ходу я попытался привести в порядок свои мысли. Интуитивно я

чувствовал, что тайна, с которой мне довелось соприкоснуться, несет в себе

какую-то страшную угрозу; однако суть ее была темна и недоступна для моего

понимания. По складу мышления я не был человеком науки; обладая кое-какими

познаниями в астрономии и химии, я в то же время не мог хотя бы