из-за всех страхов, ненависти и желаний, которые обычно затмевают Свет. Разве не мог бы современный психиатр делать для душевнобольных то, что буддистские монахи делали для умирающих и умерших? Пусть будет голос, заверяющий их днем, и даже когда они спят, что несмотря на весь ужас, все смятение и недоумение, предельная Реальность непоколебимо остается сама собой и состоит из той же субстанции, что и внутренний свет наиболее жестоко терзаемого разума. С помощью таких устройств, как магнитофоны, таймеры, системы общественного оповещения и встроенные в подушки громкоговорители было бы очень легко постоянно напоминать обитателям лечебного заведения, даже страдающего от нехватки персонала, об этом изначальном факте. Вероятно, таким образом можно было бы помочь некоторым из потерявшихся душ достичь определенной степени контроля над вселенной - одновременно прекрасной и отвратительной, но всегда отличной от человеческой, всегда полностью непостижимой,- в которой они обречены жить, Не так уж быстро меня увели от беспокойного великолепия садового стула, Свисая с ограды зелеными параболами, ветви плюща испускали тусклое нефритовое излучение. Мгновение спустя в поле моего зрения взорвалась группа роз сорта Раскаленная докрасна кочерга - в полном цвету. Столь пылкие и чуткие, что казались приблизившимися к обретению дара слова, цветы тянулись вверх, в голубизну. Я посмотрел на листья и обнаружил запутанный лабиринт самой изысканной игры зеленой светотени, пульсирующей неразгадываемой тайной.
Вот розовый куст: Легко написать цветы, Листья труднее.
Хайку Сики косвенно выражает именно то, что я тогда .ощущал-чрезмерное, слишком очевидное великолепие цветов в контрасте с более тонким чудом их листьев.
Мы вышли на улицу. У тротуара стоял большой бледно-голубой автомобиль. При виде его меня внезапно охватило неимоверное веселье. Какое самодовольство, какая абсурдная удовлетворенность самим собой лучилась с выпуклых, лоснящихся от эмали поверхностей! Человек сотворил эту вещь по своему образу и подобию-или, скорее, по .образу и подобию своего любимого литературного героя, Я смеялся до слез, мы вновь вошли в дом. Подали обед. Некто, кого я все еще не отождествлял с самим собой, набросился на еду с волчьим аппетитом. Я взирал на него со значительного расстояния и без особого интереса.
Пообедав, мы сели в машину и поехали по городу. Воздействие мескалина было уже на спаде, но цветы в садах по-прежнему трепетали на границе сверхъестественного, перечные и рожковые деревья вдоль улиц по-прежнему явно принадлежали какой-то священной роще. Эдем чередовался с Додоной, Иггдрасиль - с мистической Розой, А потом внезапно мы оказались на пересечении с бульваром Сансет. Перед нами непрерывным потоком катились машины - тысячи машин, все яркие и сверкающие, как мечта рекламного буклета, и каждая следующая более смехотворная, чем предыдущая. Еще раз я зашелся смехом.
Чермное море транспорта наконец расступилось, и мы пересекли бульвар и попали в еще один оазис с деревьями, лужайками и розами. Через несколько минут мы въехали на наблюдательную площадку, расположенную на холме, а под нами раскинулся город. К моему разочарованию, он очень напоминал город, который я уже видел при других обстоятельствах. Что касается меня, то преображение оказалось пропорциональным расстоянию. Чем ближе, тем более божественно. Эта широкая, туманная панорама едва ли отличалась от самой себя.
Мы поехали дальше, и пока мы находились на холмах с одним дальним планом, следующим за другим, значимость находилась на своем обыденном уровне, намного ниже точки преображения. Магия вновь начала действовать лишь тогда, когда мы завернули в новостройки и заскользили между двумя рядами домов. Здесь, несмотря на своеобразную отвратительность архитектуры, произошло возобновление трансцендентальной инаковости, появились намеки на утренний рай. Кирпичные дымовые трубы и зеленые наборные крыши сияли на солнце как фрагменты Нового Иерусалима. И тотчас же я увидел то, что видел Гварди и (с каким несравненным умением!) так часто передавал в своей живописи - оштукатуренная стена с ложащейся на нее косой тенью, чистая, но незабываемо прекрасная, пустая, но наполненная смыслом и тайной бытия, Откровение взошло и вновь исчезло в мгновение ока. Машина двигалась дальше. Время снимало покров с еще одного проявления вечной Таковости, Внутри тождественности существует различие. Но то, что различие должно отличаться от тождественности, никоим образом не является целью всех Будд. Их цель - как целокупность, такДвери восприятия, страница 1Двери восприятия, страница 2Двери восприятия, страница 3Двери восприятия, страница 4Двери восприятия, страница 5Двери восприятия, страница 6Двери восприятия, страница 7Двери восприятия, страница 8Двери восприятия, страница 9Двери восприятия, страница 10Двери восприятия, страница 11Двери восприятия, страница 12Двери восприятия, страница 13Двери восприятия, страница 14Двери восприятия, страница 15Двери восприятия, страница 16Двери восприятия, страница 17Двери восприятия, страница 18Двери восприятия, страница 19Двери восприятия, страница 20Двери восприятия, страница 21Двери восприятия, страница 22