Пауло Коэльо

Пятая гора

я пообещал ей, что останусь с тобой до тех пор, пока ты не сможешь идти своим путем. — Ты сказал ей и то, что город цел и невредим. И она сказала...

— Не нужно повторять. Я растерян и подавлен чувством своей вины. Дай мне обрести самого себя. Прости меня, я не хотел сделать тебе больно.

Мальчик обнял его. Но не проронил ни слезинки.

* * *

Они подошли к дому посреди долины. В дверях стояла женщина, рядом с ней играли двое маленьких детей. Стадо овец было в загоне. Это означало, что в то утро пастух не ушёл в горы.

Женщина со страхом смотрела на мужчину и мальчика, идущих ей навстречу. Ей хотелось поскорее прогнать их, но обычай и боги требовали, чтобы она исполнила закон гостеприимства. Если она не приютит их сейчас, на долю её детей могут выпасть такие же лишения.

— Денег у меня нет, — сказала она. — Но я могу накормить и напоить вас.

Они сели на маленькой открытой террасе под соломенной крышей. Женщина принесла сушеные смоквы и кувшин с водой.

Они молча поели, снова ощущая радости обычной жизни. Дети хозяйки, испугавшись Илии и мальчика, спрятались в доме.

Закончив трапезу, Илия спросил, где пастух.

— Он скоро придет, — ответила она. — Мы слышали страшный шум со стороны города, а сегодня утром кто-то пришел и сказал, что Акбар разрушен. Муж отправился посмотреть, что произошло. Тут её позвали дети, и она ушла в дом.

«Бессмысленно пытаться убедить мальчика, — подумал Илия. — Он не оставит меня в покое до тех пор, пока я не сделаю то, о чём он просит. Нужно объяснить ему, что это невозможно, тогда он и сам в этом убедится».

Еда и питье творили чудеса: он снова чувствовал себя частью мира. В голове Илии с невероятной скоростью проносились мысли, но это был скорее поиск решений, чем ответов на вопросы.

* * *

Спустя какое-то время, пришел пастух. Он с опаской взглянул на мужчину и мальчика. Он тревожился за свою семью, но скоро понял, что происходит.

— Вы, наверное, бежали из Акбара, — сказал он. — Я как раз оттуда.

— Что там происходит? — спросил мальчик.

— Город разрушен, наместник бежал. Боги нарушили порядок в мире.

— Мы потеряли всё, что у нас было, — сказал Илия. — Мы просим тебя приютить нас.

— Мне кажется, моя жена уже приютила вас и накормила. Теперь вам нужно уходить и смириться с неизбежным.

— Не знаю, что делать с мальчиком. Мне нужна помощь.

— Ты знаешь, что делать. Он молод, выглядит смышленым и полным сил. Ты же повидал немало в своей жизни и поможешь ему обрести мудрость.

Пастух осмотрел рану на руке Илии. Он сказал, что рана не слишком серьезная, и ушёл в дом, затем быстро вернулся с травами и куском ткани. Мальчик стал помогать ему делать повязку. Когда пастух сказал, что справится и сам, мальчик ответил, что пообещал своей матери заботиться об этом человеке.

Пастух засмеялся.

— Твой сын — человек слова.

— Я не сын ему; но он тоже человек слова. Он собирается возродить город, ведь ему нужно воскресить мою мать — так же, как он воскресил меня.

Илия вдруг понял, из-за чего так переживал мальчик, но, прежде чем он успел что-то сказать, пастух позвал свою жену.

— Лучше возрождать жизнь, — сказал пастух. — Потребуется много времени, прежде чем всё станет, как прежде.

— Так никогда не будет.

— Ты молод, но похож на мудреца и понимаешь то, что мне недоступно. Однако, меня природа научила никогда не забывать, что человек зависит от погоды и от времени года.

Только так пастух может пережить то, что неизбежно. Он заботится о своём стаде, бережёт каждую овечку, ухаживает за ягнятами, стережёт стадо во время водопоя.

Но случается, что одна из его овечек, вдруг, погибает. Укус змеи, клыки дикого зверя или даже падение в пропасть — причины могут быть разные. Но от неизбежного никуда не уйти.

Илия посмотрел в сторону Акбара и вспомнил разговор с ангелом. От неизбежного не уйти.

— Для того чтобы пережить его, нужны терпение и порядок, — сказал пастух.

— И надежда. Когда её больше нет, невозможно тратить силы на борьбу с неизбежным.

— Дело не в надежде на будущее, а в изменении своего прошлого.

Пастух больше не торопил их; его сердце наполнилось жалостью к этим людям. Трагедия не коснулась