Баркер Эльза

Письма живого усопшего о войне Часть2

годы по всему западному

миру.

Поэтому неудивительно, что невидимые сущности взбунтовались. Они

покорно последовали бы за Учителем, но они противятся вмешательству

дурака.

Но боятся они отнюдь не дураков. Напротив, они боятся только больших

ученых. Человек достиг такого прогресса в науке, что теперь ему

просто необходимо очистить свои мотивы, ибо в противном случае он

будет уничтожен.

Вот еще одна причина того, что я так активно проповедую идею

братства, пытаясь спасти людей от их же собственной глупости. Если

ощущение братства станет всеобщим, эти эксперименты с неведомыми

силами будут не так опасны. Тогда основная масса человечества

приобрела бы способности Белого Учителя, чьи мотивы всегда

бескорыстны.

Большие учёные ближе всех остальных подошли к той чистой

деятельности, когда разум и только разум действует исключительно ради

разума; подобным же образом действует то Великое Существо, о котором

я недавно писал вам, -- тот великий Посвященный, который служит миру,

влияя в строгом соответствии с Законом эволюции на мысли определённых

людей, избранных орудиями эволюционного развития.

Как мало знают люди об окружающем их невидимом мире!

Совсем недавно я проследовал за вами в Нью-Йорке в лекционный зал,

так вот -- он был переполнен невидимыми существами еще больше, чем

мужчинами и женщинами в физических телах. Как вы сами прекрасно

понимаете, именно в этом и заключалась причина охватившего вас тогда

беспокойства. Целью этого собрания была организация структурного ядра

Общества для исследования аномальных явлений, а именно -- невидимого

мира, некромантии и обрядовой магии. Безумство из безумств! Я

услышал, как один из присутствовавших там мужчин выразил уверенность

в том, что новообразованное Общество не будет, подобно Обществу

Психических Исследований, отгораживаться от внешнего мира; но

напротив, это Общество будет приглашать всех, кого интересует

изучение невидимого, в том числе и репортеров. Пресс-атташе от

оккультизма!

Позвольте мне описать здесь нескольких присутствовавших там

слушателей, остававшихся невидимыми для всех, за исключением одного

человека.

Над собранием зависло в нетерпеливом ожидании высокое, худое,

голодное существо с химерическим лицом и брюхом голодной пиявки.

Оно почти что с нежностью внимало ремам одного из ораторов.

Другое -- обрюзгшее и полусонное -- уже успело подкормиться с тех

пор, как появилось в зале.

Еще одно -- испуганное и измученное -- пыталось найти выход; но никак

не могло вы браться из ауры желания одного из участников этого

причудливого сборища.

И еще одно -- сильное и злобное -- носилось с места на место в

поисках новых жертв. Уж оно-то непременно будет присутствовать на

собраниях этого Общества. Оно будет стараться поддерживать его

жизнеспособность, потому что знает о том, какую великолепную

возможность оно ему предоставляет. О том, что это за возможность,

я предпочту умолчать.

Так для чего же вам посещать подобные места?

Письмо XXVIII

ВЕЛИЧИЕ ВОЙНЫ

20 апреля 1915

Я уже писал вам о красоте мира; теперь я хочу написать о красоте

войны, ибо у войны тоже есть свое великолепие. Все, что возводит

человека к высшему пределу энтузиазма, -- прекрасно; ибо что есть

красота, как не излучение Света, вспышка той жизни, что являет собой

Солнце в человеке?

Я сожалею о том, что эта война началась. Я видел страдания, муки,

агонию, и через своё сострадание сам испытывал их. Все это, конечно

же, наложило на меня свой отпечаток. Но, останься я в безопасности

на одной из нейтральных звезд, я так ничего и не узнал бы о величии

войны.

Человек стал слишком покорным, но так и не приобрел сопряженных с

покорностью добродетелей; и эта война, таким образом, исполняет волю

богов, вновь бросая человека в дикость, в первобытность, где

находятся самые корни жизни, и откуда вытекает та живительная сила,

что в будущем расцветет в виде веры -- такой могучей, какой еще не

видывал мир.

Страдание и радость вечно противоположны и вечно равны друг другу.

Какое-то время человек может пребывать в нейтральном состоянии сытого

полу-сознания; но когда к нему приходят обе крайности -- радость и

страдание, он уже не может пребывать в полу-сознании, он живет и

бодрствует, и слава сияет над ним.

Могли ли Учителя предотвратить эту войну? Они могли бы задержать её;

но её причины были сокрыты в сердцах людей, в невидимых силах,