Эдред Торссон

Северная магия: мистерии германских народов

использовали национал-социалисты и им подобные - использовали в целях, с которыми он не имел ничего общего.

Мало кому сейчас известен тот факт, что идея 'скаутского' движения зародилась в Англии в конце девятнадцатого столетия и выражала стремление возродить англосаксонское прошлое. В Англии, как и в Германии, возникло мощное 'молодежное движение', призывающее к созданию деревенских утопических общин, основанных на жизненных и естественных идеях национальной истории. Эти общины должны были стать ядром новой культуры, поскольку 'цивилизация' оказалась несостоятельной. Подобные идеи имели определенный вес в Англии до начала Второй мировой войны.

В конце девятнадцатого и в начале двадцатого столетий в Германском Возрождении идеи социальных преобразований, мира и возврата к природе уже не доминировали. К несчастью, они были отметены в сторону в первой половине двадцатого века, что задержало процесс Возрождения, как я бы оценил, на целое столетие.

В начале двадцатого века Германское Возрождение начало приобретать уродливые формы. Как мы можем увидеть из всего ранее сказанного, это движение еще нельзя было назвать зрелым. И оно столкнулось с серьезными культурными и политическими проблемами. Европу захлестнула Первая мировая война, коммунистическая революция в России и всеобщий экономический хаос. Незрелой реакцией движения было оставить в стороне идеи национального либерализма и прогресса и обратиться в авторитарный расизм. Расизм - это незрелое понимание национализма. Никто не должен ненавидеть других, если он любит себя. Если знаменем движения является ненависть ко всем остальным, значит, члены этого движения также ненавидят и друг друга. Подлинный национализм всегда уважает право на независимость других народов и этнических групп.

В Германии и Австрии перед Первой мировой войной возникли десятки неогерманических групп, орденов, обществ, церквей. Издавались сотни книг и периодических изданий, посвященных геpманской национальной идее. После войны их стало еще больше. Именно на этом взлете национального движения в 1933 году к власти пришли нацисты.

В начале двадцатого столетия появилось Общество Гвидо фон Листа (ядром которого был Оpден Аpманен) и рунический круг, сплотившийся вокруг Фридриха Бернарда Марби. Старые либеральные и утопические идеи были названы 'реакционными' и переживали удары как справа, так и слева. Мощное народное движение, исходящее от корней нации, потеряло управление. В 1933 году, когда к власти пришли национал-социалисты, это движение, как развивающееся культурное явление, пришло к концу. Что партия не смогла поглотить, то она уничтожила. Нацистская пропаганда использовала знамя 'германизма'. И поскольку после краха нацизма все то, к чему нацисты прикасались, было объявлено абсолютным злом, вся 'германская духовность' (некогда так широко распространенная и исполненная величайшего смысла) была очернена и стала называться 'нацистской'. Это печально и неверно. Нацистская интерлюдия длилась всего двенадцать лет, и в этот период знамя 'Германского Возрождения' было вырвано из рук народа и оказалось у правительства. И народ не может возвратить себе это знамя до сих пор. Остается надеяться только на то, что люди до конца осознают исторический процесс, длившийся по крайней мере тысячелетие.

Северная традиция магии некоторое время переживала проблемы двух видов. Во-первых, само ее существование и то, что она уходит корнями в 'душу народа', долго игноpиpовалось. Местные, органичные традиции европейцев, будь то кельтские или тевтонские, были подавлены ложным культурным величием гpеко-pимского и иудео-христианского миров. Этот гнет был сброшен только благодаря развитию науки и магии за последние 200 лет. Исследования продемонстрировали, насколько мощные магические и религиозные традиции можно обнаружить в нашей собственной культуре. Вторая проблема заключалась в дурном использовании этих традиций. Двадцатый век показал нам, что германский символизм можно применить не только в освободительных целях, но и для разрушения и порабощения. Это не имеет ничего общего с настоящей практикой Северного Пути, но пpи этом демонстрирует, какая заключена в нем сила.