Роберт Антон Уилсон

Новая инквизиция (Часть 1)

создает меня. Я не создаю вселенную, а вселенная не создает меня.

Наверное, вся эта тарабарщина может иметь какой-то смысл или, по крайней мере, столько же смысла, сколько содержится в книге Алиса в стране чудес, только в том случае, если старина Шредингер был совершенно прав: видимость разделенности сознаний, как и видимость разделенности в пространстве и разделенности во времени - всего лишь видимость.

Общая сумма отдельных человеческих сознаний равна единице.

Иными словами, ты, тот мастер, который делает траву зеленой, нелокален. Локальный ты, как зелень травы или плоская Земля - это лишь социальное правило игры, или галлюцинация.

Теперь понятнее?

Глава 7

ОТКРЫТАЯ ВСЕЛЕННАЯ

(с дальнейшими комментариями по поводу энергетических флуктуации и привидений)

По поводу позитивизма, который пасует перед странными явлениями, объявляя их всего лишь фактами, скажу вот что: именно фактов и не существует, есть лишь одни интерпретации.

Ницше, Воля к власти.

После публикации Тайных средств убеждения Паккарда, Механической невесты Маклаэна и подобных им книг стало ясно, что рекламный бизнес - это индустрия по производству массовых галлюцинаций.

К примеру, каждый курильщик отдает предпочтение какой-то определенной марке сигарет, утверждая, что все остальные ему не нравятся. Но вслепую ни один курильщик не отличит сигарету любимой марки от сигарет других марок. Он покупает не сигареты, а упаковку. Точно так же заядлый любитель пива, отдающий предпочтение любимому сорту пива, никогда не отличит его вслепую от других сортов пива Массовые галлюцинации такого рода возникают в результате умелого манипулирования ассоциативностью человеческого мышления, что позволяет обрабатывать массовое сознание и формировать общественное мнение на уровне условных рефлексов. Каждый рекламодатель стремится к тому, чтобы в сознании массового потребителя его товар связывался с тем, о чем тайно мечтает большинство одомашненных приматов: с сексом и статусом. В каждой рекламе обязательно есть явная или воздействующая на подсознание ассоциация. Многократное повторение ассоциации постепенно закрепляет условный рефлекс. Жертва не просто покупает упаковку, а покупает надежду на сексуальное удовлетворение или получение статуса.

Естественно, удовлетворение курильщика или любителя пива в таком кондиционированном туннеле реальности настолько же реально, насколько реально значение Ван Гога в туннеле реальности импрессионизма или значение африканской маски в туннеле реальности вуду. И настолько же нереально (и даже бессмысленно) для обитателей иных туннелей реальности, которые не обучены и не обусловлены входить в эти туннели реальности.

Выходит, что эмическая реальность (экзистенциальная реальность нашей повседневной жизни, реальность нашего опыта, та реальность, которая воспринимается нашими органами чувств), в отличие от истинной реальности, о которой говорят философы, слишком интерактивна и синергична для упрощенной аристотелевской логики. Она вполне соответствует буддийской логике:

Она реальна. Она нереальна. Она реальна и нереальна. Она ни реальна, ни нереальна.

Как и удовлетворение, которое испытывает курильщик.

Неужели случайность, что с появлением современной технологии мы обнаружили, что экспериментальная реальность на субатомном (квантовом) уровне, как и реальность специально сконструированного восприятия, усиленная инструментами сенсорно-чувственная реальность, тоже больше соответствует буддийской, чем аристотелевской логике?

Возможно, эйнштейновская относительность в физическом мире - это лишь частный случай более общей нейрологической относительности: наблюдатель, с инструментами или без, всегда остается сотворцом наблюдения, или, как говорил Ницше: Все мы более великие художники, чем себе представляем.

Каждая нервная система создает великое произведение искусства, которое обычно считает истинной реальностью в философском смысле и проецирует на внешний мир. Эти туннели реальности, которые признаются и ощущаются реальностью, не только разнообразны и метафоричны, как картины Рембрандта, Ван Гога или Пикассо; не только ярки и неповторимы, как произведения Вивальди, Бетховена, Вагнера, индийские раги и полинезийские напевы, но также текучи и взаимопереплетены, как художественные стили и сюжетные композиции романов Джейн Остин, Джеймса Джойса, РэймондаЧандлера, Льва Толстого, Льюиса Кэрролла и Сэмюэля Беккета.