Сатпрем

«Эволюция II»

о смеси

кислорода, азота и аргона или о своей движущей и трансформирующей силе, которая

привела к этому животному, наделенному мозгом? Верно, амфибия, снабженная

дыхательными мешочками, встречала на своем пути неудачи и препятствия, которые

вынуждали ее изменить свое устройство, что показывает, что 'препятствия' и трудности

всегда являются лучшими эволюционными средствами. И если мы столкнулись с

невозможностью, тогда природа со смехом открывает нам двери, причем там, где мы

менее всего этого ожидали. Мы забываем, что вечно находимся в стадии формирования.

Наша технология заставила нас поверить, что единственные наши орудия являются

технологическими — что и есть наше препятствие — и мы забыли, что являемся ничем

иным, как глиной для обжига в ее загадочном тигле. Другие неудачи тоже могут хорошо

подтолкнуть нас, и опять же там, где мы их никогда не ожидали.

Поэтому это открытие — это невероятное открытие новых средств продвижения, новой

созидательной мощи в старом животном теле, выпускает непредсказуемые побеги. Это

начало. Это новая 'сила', и что она собирается делать?

Я могу рассказать о тех препятствиях, которые встречаются в теле, и эти препятствия

являются самым надежным указателем на то, где будет следующая дверь.

День за днем я не переставал удивляться одному факту, факту, на который тело смотрело

с некоторого рода изумлением. Это нечто подобное страшному чуду, если можно так

выразиться. Ровно шесть лет назад новая Мощь начала бегать вдоль определенных

'контурных линий' и следовать определенным колеям в сердцевине моей

сопротивляющейся 'железной болванки', и в течение шести лет эта необычайная

спускающаяся плотность непрестанно нарастала — дикое, невообразимое сокрушение,

полностью 'безрассудное' и немыслимое, все тело жило в нем, или через него, гадая

каждый день, когда же это все кончится. Это 'молния', о которой мы уже говорили, и

тело с каждым днем все наполняется и наполняется, подобно бомбе. Каждый вечер оно

говорит себе 'это невыносимо', хорошо зная, что на следующий день 'доза' будет еще

сильнее. Не будь это 'текучей средой', как сказал Шри Ауробиндо, вы были бы разорваны

на кусочки, так же просто, как лопается мыльный пузырь, ибо что значит это ничтожное

тело по сравнению с той Мощью? Но все же это 'тверже алмаза' и вонзается — во что?

Может даже показаться, что сопротивление или препятствие 'растет' сильнее, чем та

Мощь.

Но эти вещи всегда должны соответствовать друг другу: чем больше сопротивление, тем

сильнее давление или бомбардировка, подобно тому, как когда алмазное сверло

проделывает отверстие. Нечто совершенно безжалостное и настоятельное. Все же 'это' не

превышает 'дозволенной' меры, почитая отпущенный человеку срок.

Существует препятствие под ступнями, как я говорил, препятствие, кажущееся столь же

обширным как и Земля (это та самая 'связанная' или 'непрерывная' Материя). Но эта

телесная проводящая трубка, этот канал подвода другой Мощи не в точности

прямолинеен и пробивает себе путь не только под ступни: одновременно он растачивает

путь везде в теле, как если бы он должен был пробиться через мириады железных

лабиринтов, которые сопротивляются так же, как все земное и субземное. Я думал, что

может быть, стоит начертить или обрисовать главные циркуляционные тракты этого

плотного воздуха, который проходит вниз до самых кончиков пальцев, и возможно, я смог

бы увидеть (!), что эта система работает при механической поддержке наших старых

легочных мешков, подобно двойному дыханию. Но это вовсе — и абсолютно — не

подобно маленькой пневматической трубе, наполненной сжатым воздухом, или

маленькому мешочку, наполненному кислородом. Это не локальное дыхание, не

локализованное в какой-то грудной клетке: это тотальное дыхание, и 'трубка', то есть

основная линия спуска, разбухает или разветвляется на миллионы и миллиарды телесных

ответвлений, по числу клеток, от головы до кончиков пальцев, где она наконец ударяет по

той разновидности фундаментального базальта — но 'базальт' везде! Все тело набухает

как раздутый баллон или как бомба с той невероятной плотностью, могущественной,

повелительной, непреклонной, но везде, в конечном итоге, обнаруживается железная

оболочка, в которую все ударяет и ударяет новое сокрушительное дыхание. В конце

концов, если органы приспосабливаются к этому фантастическому 'текучему давлению',

если сердце и мозг и клетки переносят сокрушительные удары, но остается одна вещь,